Перегрузка

Попробуй отличить его конкретно от того,
Кто знает фитиль шипящий,
Хоть и тускло он горит,
Но все же больше проку от него,
Чем от кромешной тьмы и непроглядной ночи.
Поскольку жизнь в условиях любых
Груз тягостный забвения отринет.

Да! Коль скоро эти «если только»
Преследовать нас будут беспредельно.
Как пустотелые парящие желанья, —
Напоминанье собственных останков.
Ах! «Если б только» в этот самый день,
А может, в тот,
Намек малейший прозвучал на перемены,
Чтобы в реальности предстало то,
Что было в забытьи.
Иль чтоб забылось то, что состоялось!
Тогда «быть может» и предстанет многоликим.
И пусть безмерно бесконечно воплотятся
Тот или этот, иль иной другой…
«Быть может» да и «если только»
Живут в нас, как двоюродные братья.

Прими ж не только их,
Еще и всех других.

Ним долго и сосредоточенно читал и перечитывал слова Карен, поэтому не сразу среагировал на звонок телефона, причем дважды! Он поднял трубку и услышал задорный голос своей секретарши:

— Я вас разбудила?

— В каком-то смысле.

— Мистер Лондон хочет к вам зайти, — сказала Вики. — Можно сейчас, если вы не заняты?

— Пусть заходит.

Ним положил лист голубой почтовой бумаги в ящик, где хранил личные бумаги. В подходящий момент он покажет листок Уолтеру Тэлботу. Это напомнило ему, что он не общался с Ардит со времени их неудачного разговора в больнице, но он решил пока выкинуть эту тему из головы.

Дверь в кабинет Нима открылась.

— Пришел мистер Лондон, — объявила Вики.

— Заходи, Гарри.

Руководитель отдела охраны собственности в последнее время зачастил к Ниму, иногда по служебной надобности, но в основном просто так. Ним не возражал. Ему были по душе их крепнущая дружба и обмен мнениями.

— Только что прочел о решении, связанном с невыплатой дивидендов, — сказал Лондон, усаживаясь в кресло. — И подумал: для разнообразия тебе не помешало бы услышать и кое-что положительное.

Сообщение о прекращении выплаты дивидендов акционерам, со скрипом принятое советом директоров, вчера и сегодня оставалось самым главным. Реакция в финансовом мире была скептической, нарастали протесты держателей акций. На Нью-Йоркской и Тихоокеанской фондовых биржах паническая распродажа, начавшаяся после четырехчасовой приостановки сделок, сбила цену акций «ГСП энд Л» до девяти долларов за одну акцию; это составило треть ее цены до объявления о дивидендах.

— Какие же у тебя хорошие вести?

— Помнишь день «X» в Бруксайде?

— Разумеется.

— Уже вынесено четыре судебных приговора.

Ним мысленно прикинул случаи с кражей электроэнергии путем подделки показаний счетчиков, в чем он лично убедился в тот самый день.

— Кто же это?

— Парень с бензоколонки. Возможно, он и избежал бы приговора, только вот адвокат по ошибке представил его в качестве свидетеля. И тогда ему устроили перекрестный допрос, вот он и попался в ловушку пять или шесть раз. А другим был штамповщик. Ты его помнишь?

— Как же. — Ним вспомнил маленький домик, в котором никого не оказалось, но который Лондон тем не менее велел взять под наблюдение. Следователи не ошиблись. Соседи настучали кому следует, что «ГСП энд Л» ведет проверку, в результате чего был задержан человек, который пытался снять незаконное проволочное приспособление со своего электросчетчика.

— В обоих случаях, — сказал Лондон, — как и в двух других, которые ты не видел, суд постановил наложить на них штраф в пятьсот долларов.

— А что стало с тем врачом, который установил шунтирующие провода да еще переключатель сзади своего электросчетчика?

— У него еще такая надменная жена с собакой?

— Вот-вот.

— Их привлекать к ответственности мы не стали. Эта женщина предупредила, что у них есть важные друзья, и это в самом деле так. В общем, нажали на все педали, в том числе и в нашей компании. Впрочем, все равно мы могли бы довести эту историю до суда, но наш юридический отдел засомневался, смогут ли они доказать, что доктор все знал о переключателе и счетчике. Во всяком случае, они мне так изложили.

Ним скептически заметил:

— Похоже на старую историю. Существует два вида правосудия в зависимости от того, кто ты и кто твои знакомые.