Перегрузка

По традиции ежегодное собрание пайщиков компании «Голден стейт пауэр энд лайт» было спокойным и даже несколько скучным мероприятием. Обычно в нем участвовали около двухсот акционеров при общем их количестве более чем 540 000 человек, то есть большинство это событие просто игнорировали. Отсутствующих волновала лишь регулярная четырехразовая выплата дивидендов — предсказуемое и надежное действо, сравнимое разве что с неотвратимым наступлением четырех времен года. Но сейчас этой традиции пришел конец.

Ровно в полдень, за два часа до ожидаемого открытия собрания, появился маленький ручеек акционеров. Предъявив свои мандаты, они направились в бальный зал отеля «Святой Чарлз», рассчитанный на любой контингент численностью примерно две тысячи мест. К четверти первого из ручейка образовался поток. В половине первого — бурлящий прилив.

Среди прибывающих более половины составляли пожилые люди, некоторые шли, опираясь на палочку, кое-кто ковылял на костылях, с полдюжины передвигались в креслах-колясках. Большинство были одеты более чем скромно. Многие принесли с собой термосы с кофе и бутерброды и теперь в ожидании открытия собрания закусывали.

Настроение большинства приехавших на собрание колебалось от озлобленности до негодования. Им приходилось сдерживаться, чтобы не нагрубить работникам «ГСП энд Л», проверявшим документы перед входом в зал. И все же некоторые пайщики из-за задержки при входе демонстрировали признаки откровенной враждебности.

За час до начала собрания все две тысячи мест оказались заполненными. Остались только стоячие места. Однако наплыв прибывающих все нарастал.

В бальном зале творилось настоящее столпотворение. Немыслимый галдеж, то там, то здесь вспыхивали горячие дискуссии, участники которых просто переходили на крик. Только иногда в этом гвалте можно было расслышать отдельные слова или фразы:

— …а ведь говорили, что это надежная акционерная компания, вот мы и вложили свои сбережения, а в результате…

— …проклятое некомпетентное руководство…

— …все прекрасно для тебя, сказала я этому, что пришел снимать показания счетчика, но на что мне-то жить…

— …счета вон какие огромные, тогда почему бы не выплатить дивиденды тем, кто…

— …кучка зажравшихся котов в правлении, о чем им беспокоиться?

— …в конце концов, если бы мы просто сели здесь и отказались уходить, пока…

— …вздернуть бы этих скотов, тогда они быстренько изменят…

Вариантов возмущения звучало бесчисленное множество, но одна идея явно преобладала: руководство «ГСП энд Л» — это враг.

Стол для журналистов в передней части зала был уже частично занят, а два репортера смешались с присутствующими, выискивая любопытные сюжеты. Седая женщина в легком брючном костюме зеленого цвета давала интервью. Она четыре дня добиралась автобусом из Тампы, штат Флорида, «потому что автобус дешевле всего, а у меня осталось совсем мало денег, особенно сейчас». Она рассказала, как пять лет назад ушла на пенсию с должности торгового агента, поселилась в доме для престарелых и на свои скромные сбережения купила акции «ГСП энд Л».

— Мне сказали, что эта компания надежна, как банк. Теперь же мой доход не растет, и мне приходится покинуть дом для престарелых, и я не знаю, куда мне деваться.

О своей поездке в Калифорнию она сказала:

— Я не могла позволить себе приехать, но я тем более не могла не приехать. Мне надо было выяснить, почему эти люди так ужасно со мной обошлись.

Пока она эмоционально рассказывала про свои переживания, фотограф, передающий материалы по фототелеграфу, запечатлел крупным планом ее исполненное страдания лицо. Уже на следующий день эта фотография будет опубликована в газетах по всей стране.

Доступ в зал собрания был разрешен только бесшумно работавшим фотографам. Кинооператоры остались за дверью. Две группы телевизионщиков, остановленные в вестибюле отеля, пожаловались Терезе ван Бэрен. Она отреагировала следующим образом:

— Так было решено — если допустить телеоператоров в зал, то наше ежегодное собрание превратится в цирк.

Телевизионный техник проворчал:

— Судя по тому, что я вижу, это уже цирк.

Ван Бэрен первой подала сигнал тревоги, когда вскоре после двенадцати часов тридцати минут стало ясно, что помещения и зарезервированных посадочных мест совершенно недостаточно. На спешно проведенном совещании с участием официальных лиц «ГСП энд Л» и гостиницы было решено открыть еще один зал, примерно вдвое меньше бального, где предполагалось рассадить еще полторы тысячи; для них происходящее в главном зале должно было транслироваться через систему громкоговорителей. Вскоре группа работников гостиницы уже расставляла стулья в дополнительном помещении.

Однако новоприбывшие сразу запротестовали:

— Еще чего не хватает! В какой-то сарай, видите ли, хотят засунуть. Ну уж нет! — громко закричала тучная краснолицая женщина. — Я — пайщица и имею право присутствовать на годовом собрании, и мое место здесь.