Перегрузка

На площади перед отелем «Святой Чарлз» обычно располагался гостиничный транспорт — такси, личные автомобили и автобусы. Но сейчас все движение было блокировано толпой из нескольких сотен демонстрантов, которые выкрикивали лозунги и размахивали плакатами. Полицейские с трудом обеспечивали узкий проход для пешеходов, не позволяя демонстрантам подойти вплотную к зданию.

Телевизионщики, которым запретили присутствовать на собрании пайщиков, вышли на улицу и стали снимать происходящее перед отелем. Над головами демонстрантов были подняты лозунги:

Поддержим «Энергию и свет для народа»

Народ требует снижения тарифов на газ и электричество

Уничтожим капиталистического монстра «ГСП энд Л»

«Энергия и свет для народа» требует национализации «ГСП энд Л»

Люди важнее прибылей

Постоянно прибывавшие группы пайщиков «ГСП энд Л», проходя сквозь полицейские кордоны, с возмущением читали эти призывы.

Низкорослый, небрежно одетый лысоватый мужчина со слуховым аппаратом остановился, чтобы выплеснуть на демонстрантов накопившуюся в нем злость:

— Я такой же народ, как и вы, и всю жизнь вкалывал, чтобы купить несколько акций…

Бледный юноша-очкарик в свитере с надписью: «Стэнфордский университет» — язвительно проговорил:

— Обожрись, капиталистическая жадюга!

Еще одна из новоприбывших — моложавая привлекательная женщина — парировала:

— Если бы кое-кто из вас получше работал, то, может быть, и накопил бы немного…

Ее слова потонули в хоре голосов: «Заткнем глотку спекулянтам! Вся власть народу!»

Подняв кулак, женщина двинулась на скандирующих.

— Послушайте, вы, бездельники! Я не спекулянтка. Я рабочая, член профсоюза, и…

— Спекулянтка!.. Капиталистка-кровопийца! — Один из транспарантов опустился рядом с головой женщины. Вышедший вперед сержант полиции отстранил от женщины транспарант и быстро провел ее и мужчину со слуховым аппаратом в гостиницу. Вдогонку им полетели крики и язвительные насмешки. Демонстранты попытались было оттеснить полицейский кордон, но это им не удалось.

К телевизионщикам присоединились газетчики из разных средств массовой информации, среди них Ним заметил Нэнси Молино. Но общаться с ней не захотел.

Гарри Лондон тихо проговорил:

— Видишь, вон там твой приятель Бердсонг. Это он всем заправляет.

— Какой он мне приятель? — ответил Ним. — Но я его действительно вижу.

Колоритная фигура бородача Дейви Бердсонга маячила позади демонстрантов. Когда они встретились взглядами, Бердсонг, широко улыбнувшись, поднес к губам переговорное устройство.

— Наверное, он разговаривает с кем-то в зале, — сказал Лондон. — Он уже мелькал то там, то здесь. На его имя есть одна акция. Я проверял.

— Обладание даже одной-единственной акцией дает право на участие в годовом собрании, — сказал Ним.

— Знаю. И наверное, некоторые из его людей их тоже имеют. Не сомневаюсь, они задумали еще что-нибудь.

Ним и Лондон незаметно вернулись в гостиницу. Между тем на улице демонстранты, казалось, шумели еще больше.

* * *

В небольшом служебном помещении за сценой большого зала беспокойно расхаживал взад и вперед Эрик Хэмфри, просматривая текст речи, с которой ему вскоре предстояло выступить. За последние три дня было напечатано и перепечатано с десяток разных вариантов, причем самый последний всего час назад. Даже сейчас, беззвучно бормоча что-то на ходу, он вдруг останавливался и переворачивал страницы, внося карандашом поправки в текст.

Чтобы не мешать поглощенному работой президенту, остальные присутствующие в комнате — Шарлет Андерхилл, Оскар О’Брайен, Стюарт Ино, Рей Паулсен и еще пятеро директоров — молчали. Двое из них готовили себе напитки во временно устроенном рядом передвижном баре.

Когда открылась наружная дверь, все повернули головы. В проходе появился сотрудник охраны, а позади него Ним. Дверь закрыли.

Хэмфри отложил текст своего выступления.

— Ну как?

— На улице собралась целая толпа. — Ним кратко рассказал о происходящем в главном зале, резервном помещении и на улице перед гостиницей.

— Нельзя ли отложить собрание? — нервно спросил один из директоров.

Оскар О’Брайен решительно замотал головой:

— Об этом не может быть и речи. Собрание созвано на законных основаниях. И оно должно состояться.

— Кроме того, — добавил Ним, — если бы вы на это пошли, начались бы беспорядки.

— Тем не менее мы можем на это пойти, — проговорил все тот же директор.

Президент подошел к бару и налил себе простой содовой воды, сожалея, что это не виски, но, соблюдая свое же правило не пить в рабочее время, раздраженно заметил: