Перегрузка

Ним, находившийся среди зрителей, с трудом сдерживал волнение. И почему Хэмфри не ответил решительно и агрессивно, как он умел и должен был отвечать? Например, так: «Сведения о моем жалованье, мистер Бердсонг, являются общедоступными. Поэтому ими располагают компрометирующие организации. Я уверен, что вы знали о его размерах еще до того, как задали этот вопрос. А свое удивление вы разыграли просто для обмана публики. Более того, размеры моего жалованья не являются необычными для президента одной из крупнейших американских корпораций. Между прочим, оно даже меньше, чем в большинстве подобных компаний. Такое высокое жалованье мне предоставляется потому, что промышленные компании вроде „ГСП энд Л“ сознают: чтобы нанять и сохранить талантливого управленца, необходимо выдержать конкуренцию с другими фирмами. Конкретно говоря, мой личный опыт и уровень моей квалификации, несомненно, позволили бы мне претендовать на такое же или даже большее жалованье в любом другом месте. В целом вас может и не устраивать эта система, мистер Бердсонг, но, пока мы остаемся обществом свободного предпринимательства, дело обстоит так, а не иначе. Что же касается машины с шофером, она была предоставлена мне при моем трудоустройстве на той же конкурсной основе, что и жалованье, исходя из того, что время и физические силы руководителя стоят дороже, чем машина с шофером. И еще одно замечание по поводу машины: как и другие, постоянно занятые руководители, я привык работать в автомобиле, переезжая с одного места на другое, и редко позволяю себе в нем отдохнуть. И наконец, если директора и акционеры компании будут недовольны тем, как я выполняю обязанности, за которые мне платят жалованье, в их власти заменить меня…»

«Но нет! — с досадой подумал Ним. — Действовать надо мягко, беречь свою репутацию, порой лучше сманеврировать, не идя напролом. Ни в коем случае нельзя поддаться на провокацию, отвечая на выходки Бердсонга собственной жесткостью, — такова заповедь на сегодня. На сегодня и на будущее».

Шел второй день слушаний по вопросу о предоставлении лицензии на строительство электростанции в Тунипе. Предыдущий день ушел на выполнение формальностей. В этой связи юрисконсульт «ГСП энд Л» представил гигантское пятисотстраничное «Изложение о намерениях» в трехстах пятидесяти экземплярах, предварявшее целый ряд аналогичных документов. О’Брайен среагировал саркастично:

— К тому времени, когда все это кончится, из-за нас вырубят целый лес; а вот если бы его пустили на бумагу, то напечатанных на ней книг хватило бы на целую библиотеку.

Сегодня Эрик Хэмфри был вызван на утреннее слушание как представляющий компанию первый свидетель. О’Брайен подготовил для президента компании резюме с обоснованием необходимости строительства в Тунипе и изложением всех преимуществ размещения электростанции именно в этом месте, пообещав ему «недолгое появление на публике». Далее более детальные расспросы устроил юрисконсульт комиссии. После него вопросы свидетелю стал задавать Родерик Притчетт, уполномоченный секретарь клуба «Секвойя». Оба перекрестных допроса, из которых каждый занял более часа, были конструктивны и прошли без излишних эксцессов. А вот Дейви Бердсонг, выступивший от организации «Энергия и свет для народа», к вящей радости кое-кого из публики, явно оживил атмосферу заседания.

— А ну-ка, мистер Хэмфри, — продолжил он свой допрос. — Я думаю, ты просыпаешься каждое утро с мыслью о том, что обязан сделать нечто для оправдания твоего огромного жалованья. Не так ли?

Реакция О’Брайена была незамедлительной:

— Я заявляю протест.

— Поддерживаю протест, — объявил председательствующий.

Бердсонг остался невозмутим.

— Сформулирую тот же вопрос по-другому. Считаешь ли ты, что главное в твоей работе — это придумывать планы, которые обеспечат твоей компании огромные прибыли, вроде проекта «Тунипа»?

— Я протестую!

Бердсонг повернулся к юрисконсульту компании «ГСП энд Л»:

— Почему у тебя нет магнитофона? Тогда ты мог бы нажимать на кнопку, вместо того чтобы попусту раскрывать рот.

В зале послышался смех и одиночные хлопки. Молодой председательствующий наклонился к своему соседу, чтобы посоветоваться. Это был уже пожилой судья по административному праву, государственный служащий с огромным опытом в проведении подобных слушаний. Председательствующий что-то тихо сказал судье, тот покачал головой.

— Протест отклоняется, — объявил председательствующий и добавил: — На этих слушаниях мы предоставляем ораторам значительную свободу, мистер Бердсонг, но не могли бы вы обращаться ко всем свидетелям уважительно, называя их правильно по имени. — Он попытался подавить улыбку, но у него ничего не получилось. — Не «приятель» или «Эрик-детка». И еще одно: нам хотелось бы, чтобы вопросы, которые вы задаете, имели конкретное отношение к делу.