Перегрузка

— О, разумеется, самое конкретное! — Ответ Бердсонга прозвучал весьма экспансивно. Но затем, словно сбросив обороты, он превратился из обвинителя в смиренного просителя. — Учтите, пожалуйста, господин председательствующий, что я всего лишь простой человек, представляющий скромных людей, а не модный адвокат, как вон тот старина Оскар. — Он указал рукой на О’Брайена. — Так что если я допускаю какие-нибудь неловкости, делаю ошибки…

Председательствующий вздохнул:

— Прошу вас, продолжайте.

— Слушаюсь, сэр! Конечно, сэр. — Бердсонг повернулся к Хэмфри: — Ты слышал, что он сказал? Ты заставляешь председательствующего попусту тратить время. Поэтому нечего вилять и отвечай на мой вопрос.

— Какой вопрос? — вмешался О’Брайен. — Будь я проклят, если его помню. Думаю, что и свидетель не сможет его вспомнить.

— Пусть протоколист еще раз зачитает вопрос, — распорядился председательствующий.

Слушание приостановилось. Все, кто сидел на жестких стульях и скамейках, старались устроиться поудобнее, пока стенографист, который вел протокол заседания, разбирался в своих записях. Из дальнего конца комнаты кто-то ушел, на их места незаметно подсели другие люди. Участники заседания знали, что за те месяцы и даже годы, которые должны пройти до принятия какого-либо решения, такая сцена будет повторяться еще бесчисленное число раз. Зал заседаний, стены которого были отделаны дубовыми панелями, располагался в двенадцатиэтажном здании неподалеку от центра города. Здание принадлежало комиссии по энергоснабжению штата Калифорния, которая и проводила данную серию слушаний. Через дорогу напротив находилось здание комиссии по коммунальному хозяйству, которой еще предстояло проведение слушаний по «Тунипе», во многом повторяющих первые. Между обеими автономными комиссиями существовала непримиримая конкуренция, поэтому ходатаи порой ощущали себя как Алиса в Зазеркалье. Кроме первых двух структур, существовали еще два государственных учреждения, которые также напомнят о себе проведением собственных слушаний, — это комиссия по охране водных ресурсов Калифорнии и комиссия по контролю за состоянием воздушной среды. Каждая из четырех правительственных структур получит все отчеты и прочие документы, выработанные тремя остальными, причем большую их часть они просто проигнорируют. На более низком уровне требовалось получение разрешения от окружной комиссии по контролю за загрязнением воздуха, которая могла наложить еще более жесткие ограничения, нежели государственные структуры. О’Брайен как-то сказал своим друзьям: «Ни один человек, не имеющий непосредственного отношения к данной процедуре, никогда не поверит, до какой степени все дублируется и сколько усилий растрачивается впустую. И нас, участников этого процесса, и тех, кто породил такую безумную систему, следует признать сумасшедшими и засадить в психушку — это сберегло бы народные деньги и более эффективно служило бы интересам дела».

Стенографист дошел до последней части вопроса:

— …планы, которые обеспечат твоей компании огромные прибыли, вроде проекта «Тунипа»?

— Цель проекта «Тунипа», — ответил Хэмфри, — заключается в том, чтобы предоставить услуги нашим клиентам и обществу в целом, к чему мы всегда стремились, в связи с ростом потребности в электроэнергии. Прибыль здесь на втором месте.

— И все же прибыль будет? — упорствовал Бердсонг.

— Разумеется. Мы акционерное общество, у нас есть обязательства перед вкладчиками…

— Большая прибыль? Многомиллионная?

— Из-за огромных масштабов намеченного строительства и весьма значительных капиталовложений будут выпущены акции и облигации, которые нельзя будет продать вкладчикам, если…

— Прошу ответить «да» или «нет», — резко проговорил Бердсонг. — Будут миллионные прибыли?

Хэмфри покраснел.

— Может, и будут.

Его мучитель снова качнулся с пятки на носок.

— Итак, в разговоре о том, что для вас важнее, прибыли или услуги, мы должны полагаться только на ваше слово, мистер Хэмфри, — слово человека, который, если чудовищное надувательство с «Тунипой» навяжут народу, получит от этого всякие выгоды.

— Я протестую, — произнес О’Брайен усталым голосом. — Это уже не вопрос, а утверждение — бездоказательное, предвзятое и провокационное.

— Так много громких слов! О’кей, я беру его обратно, — проговорил Бердсонг прежде, чем успел вмешаться председательствующий. Он ухмыльнулся. — Признаться, меня охватил священный гнев, я слегка потерял самоконтроль.