Переиграть время

Жду. Сердце бьётся вместе с заунывными гудками.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!…

— Ольга, это ты?!

Вот так, без лишних предисловий. Время чересчур дорого. С беззвучным вздохом облегчения откидываю голову, прислоняясь затылком к шершавой и холодной стенке.

— Профессор. Я вернулась.

— Да, я понял. Сейчас… минутку… — короткая пауза, в трубке слышны щелчки клавиш и резкие сигналы приборов. — Всё, я тебя засёк. Однако же далеко ты забралась от места отправления. Мне потребуется часа два, чтобы до тебя доехать. Оставайся на месте, никуда не выходи, никому не показывайся на глаза.

&;nbsp; — Да, разумеется, — и всё же не могу не спросить; слишком громко стучит сердце. — Профессор, сколько всего было Мировых войн?

Голос в телефоне меняет тональность на обеспокоенно-вопросительный:

— Ольга, с тобой всё в порядке? Две, конечно.

— Две… — непроизвольно расплываюсь в улыбке облегчения. — Конечно. Хорошо, приезжайте, я жду вас. Мне очень нужно отдохнуть.

Профессор промолчал и отсоединился, видимо предпочитая действовать, а не выслушивать мои бессвязные комментарии. Тем более, что я только что дала ему прекрасный повод заподозрить у меня некоторое помрачение рассудка. Не могу сказать, что это так уж беспочвенно.

Прикрываю глаза, поджимаю колени к груди. Рука машинально теребит цепочку с временным переместителем. И чувство вины — такое острое, что хочется завыть в голос. Чувство утраты — такое пронзительное и разрывающее, что пальцы судорожно царапают землю. Казалось бы — чего проще — оказаться там же, в прошлом, на каких-то несчастных полчаса раньше, уже зная о том, что произойдёт. На полчаса, даже меньше, только чтобы Дёмин успел развернуть машину до въезда в город. Большего и не требуется; я бы успела.

Нельзя. Нельзя, запрещено, ибо две моих личности в одном периоде времени могут вызвать неконтролируемое искажение измерений… кажется так объяснял профессор. И это неизбежно приведёт к катастрофе и уничтожению. Время — чересчур опасная игрушка.

Что остаётся? Просто забыть.

Только вот не так это и просто.

Кажется, я заснула. Прямо там, на холодном асфальте, свернувшись, как побитый голодный щенок. И пришла в себя лишь уже на мягком сиденье профессорского автомобиля.

— Ну что, проснулась, Спящая красавица? — добродушный тон и внимательный взгляд. — Уже в состоянии начать рассказ или подождём до дома?

Меня хватает на ироническую усмешку. Интересно, он долго тренировался в искусстве скрывать любопытство? Хотя, на мой взгляд, актёр из профессора так себе — уж очень явственно виден азартный блеск в глазах за стёклами очков.

— В состоянии-то в состоянии… — тяну, довольно наблюдая за всеми отражениями эмоций на лице. — Но лучше подождём, пока вы не встанете из-за руля, а то мне не хочется случайно влететь в какую-нибудь аварию после всего пережитого…

Рудов недовольно крякает. Но не возражает, только осторожно осведомляется:

— Надеюсь, ты не собираешься мне сказать, что нарушила Правила временного путешествия?..

Зажмуриваюсь.

— Надежда умирает последней.

По приезду мне надо будет сразу выбрать себе стратегически верное место, откуда легко будет сделать ноги, если реакция Рудова превзойдёт все мои скромные ожидания. А в том, что мой рассказ ему о ч е н ь не понравится, я совершенно не сомневалась. Ну может, не весь рассказ, но одна конкретная его часть так точно.

Не сказать, что моё предчувствие меня подвело.

— Что?!!! Повтори, что ты сделала!!! — профессор в диком ужасе хватается за голову. — Нельзя, сколько раз я тебе повторял?! Нельзя вмешиваться в естественный ход событий! Ольга, ты хоть понимаешь, что могла разрушить всё наше настоящее время?!

Молчу, изображая глубочайшее раскаяние. Хоть мне и в самом деле очень стыдно. Стыдно, потому что не сумела оправдать оказанного доверия. Стыдно, потому что превратила научный эксперимент в плохо разыгранный фарс. Нет оправдания — виновата.

Рудов с тихим стоном оседает на стул, трёт лоб рукой.

— И как теперь выяснить, что за перемены у нас произошли из-за сего поступка?!.. И как вернуть всё на свои места? Если это вообще возможно…

— Не произошло ничего глобального, — тихо рискнула сделать замечание. Профессор чуть не запустил в меня некстати подвернувшейся под руку пепельницей.

— Случайность!! Простое стечение обстоятельств! И потом как ты можешь утверждать нечто подобное?! У нас, быть может, в Европе — быть может! А где-нибудь в Африке, Австралии, Азии?! Ты себе даже не представляешь, насколько всё во времени взимосвязано…

— Что русским делать в Африке? — на мой взгляд резонный вопрос, на который Рудов только безнадёжно машет рукой, видимо устав от бессмысленной полемики.

— Ладно, будем считать, что тебе повезло. Невероятно, дико, фантастически! Просто в голове не укладывается… У меня нет другого объяснения этому факту. Я только вот одного никак не могу понять. Какого чёрта, Ольга? Какого чёрта ты поставила под угрозу провала весь эксперимент, который я планировал несколько лет?

Молчу, чуть пожимая плечами. Профессор ещё немного нервными движениями поднимает кружку с чаем, делает короткий глоток. Усмешка.