Переинкарнация

На наших глазах Фааф-хар с трудом вывернулся из смыкающихся объятий двух щупалец. А третье успело захлестнуть правую стопу нарта. За секунду до этого он в панике разжал лапы, понимая, что дальше просто не получится. И промазал – бочка ударила в край мишени и булькнула в воду. Правда, мы со Сли заметили, что она здорово потрескалась, хотя и не разлетелась вдребезги. Значит, отрава попала в воду, где полощется наша мадам. Но этой капли мало, чтоб отравить всю воду в её ванне – разочарованно чертыхнулась я, ударив в обнаруженный узел.

Не ядерный взрыв, однако самке хватило, чтоб на секунду обалдеть. Удав, что вцепился в бьющегося Фааф-хара, чуть сомлел – нарт выдернул лапу и взмыл в небо. Там его встречали Гра-ара и Звезда – перенервничали девки до умопомрачения.

А самка одыбала и взбеленилась. Вокруг неё всплывали яйца, остановить выброс которых она уже не могла. Я отчётливо видела: мамаша боится пошевелиться, чтоб не подавить своё потомство. Зато её щупальца бешено молотили по воздуху, кидаясь из стороны в сторону.

На берегу безмозглые силой сталкивали в воду пойманных людей, чтобы те занялись делом. Кто-то покорно лез в болото, прикрываясь корзиной, как щитом. Кто-то пытался улизнуть по воде – за такими по берегу уже маршировали каратели. Кто-то отчаянно сопротивлялся, но всё равно оказывался в болоте рядом с покорными товарищами. Вслед им летели корзины, шлёпаясь на воду и покачиваясь на ней бумажными корабликами.

А в небе вновь закрутилась нудная подлая карусель. И обе гидры надрывали пупки в попытке добраться до врагов. Они лихорадочно мотали безголовыми телами, сталкиваясь, заплетаясь в омерзительный клубок и расплетаясь. Казалось, каждая жила своей жизнью, строя собственные гадючьи планы. А то и вовсе готовилась оторваться от венчика и броситься в погоню, ввинтившись в небо, как стрела из баллисты. Ударить в бронзовое гибкое тело. Вгрызться в него, проедая насквозь, разрывая пополам вёрткого врага.

Я с трудом оторвала взгляд от завораживающей противоестественной пляски. Глянула, кто там у нас следующий, и обомлела: ко второй попытке прилаживался Арнэр, вкрадчиво подбираясь к психованной жертве. Он не стал изобретать велосипед: дождался повторения финта карусельщиков с двойным пике. Тем снова не удалось уложить в воду все щупальца. Зато на этот раз они проделали это одновременно. И как только по обе стороны от самки – будто вёсла галеры – ударили о воду конечности, Харлат спикировал к цели. Стремительно, как стриж, а не падающий Боинг вроде Фааф-хара.

Мой отважный охотник не сбросил бочку, а со всего маха долбанул ею по перламутру, как прикладываются мячом в американском футболе – наверняка подсказка Эби. Но рванул Харлат не в небо, как все ожидали, а ещё ниже. Скользнул впритирку к воде и тотчас вывернул вбок, вспоров крылом болото. Летевшая за ним пятёрка змей с шипением подняла фонтаны брызг – промахнулась, не сумев так же ловко сменить курс.

 Арнэр же преспокойно взмыл вверх. Завис на безопасном расстоянии и шарил глазами по мишени – выискивал следы бомбёжки. Обломки бочки частью скатились в воду, а частью зацепились за дыхало – парочка досок торчала в нём занозами. Самка пухала туманными гейзерами, пытаясь вычихать эту пакость. Я знала, что отрава у Шарли вышла тянучей да липучей – вовек не прочихаться. Поэтому не слишком беспокоилась за достигнутый результат.

Харлат же орал на всё небо, не в силах сдержать победный восторг. В ответ из-под облаков визжала Эби, гордая до одури за своего любимого. Ей не позволили играть в нападении: всё-таки самка, будущая мать. Подруга с трудом проглотила обиду, но теперь от той обиды остался один пшик. Старая перечница с девчоночьим восторгом нарезала круги вокруг матриарха, стрекоча сорокой. Гра-ара снисходительно гудела, поздравляя милого мальчика с удачей. Вейтел орал так, что внизу было слыхать. Он махал руками и подпрыгивал в седле, как ковбой на родео.

Я же боялась поверить, что у нас получается. О том, что же получится, не смела даже помыслить – не дай Бог сглазить!

Глава 26

В которой боги так себе, а люди с нартиями…

Как всегда, герои

Как там было у Цветаевой? Человек – повод к взрыву? Не знаю, что хотела этим сказать сама поэтесса, а я понимаю буквально: и спровоцировать тот взрыв может, и сам взорваться так, что мало не покажется. Ну, и намеренно взорвать то, что надо, в хладнокровном отчаянном порыве человека, на миг переставшего бояться смерти. Я помнила многих таких: в советских школах чтили память героев, подвиг которых лично у меня в башке не укладывается. Что поделать, если я прирождённая трусиха?