Переход Суворова через Гималаи. Чудо-богатыри «попаданца»

— А что есть такое «воля»? Я не понимаю смысл этого слова.

— Воля? — Наполеон на секунду задумался, в английском языке действительно не было такого слова, и потому он мучительно подыскивал подходящий синоним. — Воля есть свобода. Если вы поднимете белый флаг, то можете отправляться куда хотите, но только со знаменами и ружьями. Пушки и имущество есть наша добыча! Если вы этого решения не примете, то мы будем штурмовать крепость.

— Но тогда позвольте, генерал, но что такое «неволя»?

— Как только мы начнем стрелять из наших пушек, вы быстро оцените их мощь и успеете до штурма капитулировать! — терпеливо пояснил Бонапарт и с нескрываемым злорадством добавил: — Вы можете успеть капитулировать до приступа! Но тогда солдат и офицеров ждет плен, и никаких вам знамен, ружей и прочих привилегий, что полагаются при почетной сдаче.

— Наша крепость выдержит любую осаду!

— Полноте, полковник, я перетопил корабли вашего адмирала Нельсона в Дарданеллах. Они, думаю, оказали куда большее сопротивление, чем это убожество, которое вы называете крепостью! Вы же ее строили против туземцев, которые не имеют пушек, она не выдержит правильной осады. Хайдарабад простоял всего день, мы развалили все стены и начисто истребили гарнизон. То же самое проделаем завтра и с Калькуттой!

Наполеон издевательски поклонился полковнику Пирсу, у того, несмотря на привитую английскую невозмутимость, заходили желваки на скулах.

Участь Хайдарабада, где была беспощадно вырезана лучшая половина британской колониальной армии, произвела на английских офицеров неизгладимое впечатление.

— Да, кстати, — Наполеон кивнул на прощание, — первыми на штурм пойдут майсуры, они давно жаждут свести с вами счеты! За ними — наши казаки. Теперь, надеюсь, вы представляете, что ожидает вас и ваши семьи?! Так что в ваших интересах не доводить дело до крайности. Честь имею!

Стокгольм

— Мама, неужели это та самая шпага?

Юный король с восхищением провел пальцами по серебристой стали клинка, не в силах оторваться от оружия.

— Та самая, Густав! Ее дал моему отцу король Карл, ты знаешь — это не легенда…

Екатерина Петровна посмотрела на сына с улыбкой, тот взрослел не по дням, а по часам, а потому на душе молодой женщины было и радостно, и грустно одновременно. Пройдет немного времени, она перестанет быть регентом при собственном сыне, превратившись в королеву-мать. Юному Густаву, ставшему мужчиной, будет принадлежать будущее этой страны, которую, как ни странно, она полюбила всем сердцем.

— Сколько же ею сразили врагов?!

Королева печально улыбнулась, глядя в восторженные глаза сына, который продолжал рассматривать шпагу, не желая выпускать ее из рук ни на секунду. Впрочем, искренний восторг короля разделяли и три борзых. Подросшие щенки прыгали, норовя ухватить Густава за желтые обшлага. Псины стали подарком из Петербурга взамен тех, погибших, но спасших королевскую семью от отравителя.

Граф Мориц Армфельд быстро произвел следствие. Вот только второй помощник повара ускользнул от наказания королевского суда, но не избегнул кары — его труп выловили у набережной. В спине торчал кинжал — кто-то из организаторов пытался в прямом и переносном смысле спрятать концы в воду.

Все следы вели в английское посольство, только с доказательствами дело было плохо, и потому английскому дипломату вручили ноту с объявлением войны, достойным ответом на вероломное нападение британского флота, и выслали из страны вон…

— Мама, ты меня не слышишь?

— Да, Густав… — очнулась от размышлений королева, снова взглянув в широко распахнутые глаза сына.

— Я спрашивал, ваше величество, сколько врагов сразил этой шпагой король Карл?

— Я не знаю, Густав, — печально улыбнулась королева, испытывая желание поцеловать сына, — но мой отец, твой дед, которому король дал эту шпагу, сражался с ней в Петергофе и Гостилицах, разил ей янычар на Кагуле, где получил сильную рану. Эта сталь видела зарево Константинополя и недавно снова обагрилась кровью…

— Когда это случилось?! — Глаза юного короля сияли восторгом.

— Твоего деда, как и нас с тобой, пытались убить люди, подкупленные английским золотом. Их было только семеро иуд, им посулили полмиллиона гиней. Твоего деда заманили на болота и напали…

— Не может быть! — Глаза мальчика восторженно сияли. — Их же было семеро, а он один и старик!

— Со стариком ты загнул! — перешла на русский язык Екатерина Петровна. — Твой дед — старый воин, и он их зарезал в том бою, получив множество ран. Но король Карл снова ему помог, исцелив…

— Мама, мама, расскажи, что там было!

Сын очень любил слушать о подвигах древних героев, а тут не легенда, а самая настоящая действительность, мистическая, загадочная, но в которую верили все.

— Отец почти ничего мне не сказал, я знаю только то, что написала твоя бабушка. Но вот этот платок — твой!

Королева открыла шкатулку и достала из нее белый платок с красными разводами пятен и золотыми львами по углам.

— Им были перевязаны раны твоего деда на том болоте, и сделал это король Карл!

— Он был тоже там, на болоте? Ну почему без меня? Я так хочу с ним встретиться!