Перекресток дорог.Книга 1

— Повез золото в партийную кассу. Там у него есть один знакомый, генеральский сын Вадим Болычевцев. Учится в институте, а сам против помещиков и царя подкапывает. Рассказывал мне Стенька, что член РСДРП Константин Цитович, студент Московского межевого института (а это к нему Стенька возил в Грузию деньги на излечение и пропитание, письма Болычевцева) дал ему наказ обязательно найти в Москве, в сельскохозяйственном институте, или в Щигровском уезде его друга Вадима Леонидовича Болычевцева, а через него передать деньги в партийную кассу. Даже сказал Константин, что если не удастся самим разыскать Вадима, то к его отцу безбоязненно обратиться нужно, к генерал-майору, военному судье Виленского военного округа. И вот, скажу я вам, Нина Николаевна, мы со Стенькой на золоте сидели, голодать приходилось, а не тронули: не наше оно, а партийное… Теперь вы поймете, почему мне противно даже вспоминать о провокаторе, который пытался за сторублевую бумажку купить мою совесть, сделать меня Иудой-предателем…

— А откуда же золото набралось у Стеньки? — спросила Нина Николаевна, стараясь все выяснить, чтобы не было никакого сомнения, что ни Стенька, ни Акимов не причастны к провокаторству. А то ведь в окружающем сложном мире всякое, даже самое неожиданное, возможно, и надо организацию поберечь от таких случайностей.

Акимов вытер руки о полотенце, неторопливо рассказал, как это золото было взято из казны плавучей тюрьмы "Прут" и долго хранилось в ящике иконы, висевшей в чулане протоиерея Павла Бартенева, спрятанное туда Гаврюхой и Стенькой во время своего нахождения на положении батраков. Но однажды ржавый гвоздь переел веревочку, икона упала, и золото со звоном рассыпалось по полу. На шум вбежал протоиерей. В завязавшейся за золото драке отец Павел сунул Стеньке ножом в горло…

— Значит, протоиерей тогда не донес в полицию? — спросила Нина Николаевна.

— А ему нельзя было доносить, — хозяйственно рассудил Акимов. — И поножовщиком прослыть духовному лицу не очень-то выгодно. Да и третью часть золота, фунта три, ребята уступили отцу Павлу за молчание и за то, что доктора он подыскал хорошего, но молчаливого. Вылечили Стеньку. Медную кнопку вставили возле кадыка. Нажмет пальцем, говорить можно.

…………………………………………………………………………………

Убедившись, что Акимов — не провокатор, а его данные соответствуют сведениям, полученным комитетом РСДРП из других источников, Нина Николаевна выдала ему и Криворукову необходимые документы, костюм, деньги, помогла выехать в Полтаву.

Вечером того же дня созвали экстренное заседание комитета, на котором с сообщением выступил товарищ Максим.

— При убитом в гостинице "Арарат" провокаторе, которого мы считали своим верным другом, найдены списки почти всех наших подпольщиков, — сказал он. — И план города нашли. Наша конспиративная квартира в доме Мурыгина помечена на этом плане крестиком. Это значит, товарищи, что жди вот-вот полицейского налета. Мое предложение: квартиру сменить сегодня же ночью. А всем товарищам, чье пребывание в Севастополе не вызывается сейчас острой необходимостью, нужно выехать из города. Нам нужно беречь кадры, отбросив ложный героизм и кажущееся отсутствие боязни. Провокаторы ведь нами не все выяснены.

………………………………………………………………………………..

После длительного и тягостного молчания встала Мария Диммерт. Покосившись на Максима и поправив косму волос под шляпкой, сказала неуверенным голосом:

— Считаю, что у меня есть острая необходимость быть в Севастополе, и я никуда не поеду…

— Я тоже из Севастополя не поеду, — сказала Нина Николаевна. Маленькая, взъерепененная, как птица во время боя за свое гнездо с птенцами, она вспорхнула с места, погрозила кому-то обеими кулаками. — Поймите, товарищи, я не в силе вырвать из сердца город, где выросла, приобщилась к революции. Останусь здесь вместе с моим малюткой, Володей, и буду выполнять какие угодно задания партии. Но насчет перевода квартиры я согласна с товарищем Максимом. Да и Никита Кабанов уже писал нам из-за решетки свое предложение. Он даже порекомендовал для нас дом на Азовской, 27. Я была там несколько раз, все подготовила. И если нет у кого из присутствующих обоснованного возражения, ночью перейдем туда. А теперь, товарищи, расходитесь и все, кому необходимо выехать из Севастополя, должны поспешить сегодня же, с вечерним поездом.

…………………………………………………………………………………

…Поезд отошел от вокзала в сумерках. Среди уехавших были и Максим с Матвеем.

Таяли космы паровозного дыма, смешиваясь с темными далями и все более меркнущим небом. Замирали стуки колес и вздохи удаляющегося паровоза. Но Нина Николаевна все еще стояла на перроне вокзала.