Перекресток миров. Синигами, обрученный со смертью

Тьма пещеры приняла меня без остатка, в ней было не видно ничего, даже собственные руки я не мог разглядеть. Я шагал и шагал все вперед, и когда остановился, то понял, что не то, что ни чего не вижу, я даже не понимаю направление, куда иду. Так я и замер, пытаясь понять, с какой стороны шел, и когда решил сделать следующий шаг, то не смог это сделать, потому что не ощущал своего тела.

— Я же сказала, что не вмешиваюсь больше в твою жизнь. — Прошелестел в моей голове ласковый, но немного раздраженный голос. — Я не заставляю тебя что-либо совершать, ты свободен. Зачем же ты идешь, рискуя собой, ко мне?

— Я пришел за долгом. — С дрожью в голосе проговорил я, и начал видеть все вокруг, словно зрение и тело вернулось ко мне. Я находился в огромной пещере, на потолке которой тускло горели энергетические кристаллы. — Я хочу обменять его на жизнь Астрид Синигами.

Напротив меня в пустой пещере было возвышение и по его крутому уклону шли черные, из какого-то кристалла или полудрагоценного камня, ступени. А на вершине в три метра высотой стоял огромный, словно для великана, каменный, грубо обтёсанный трон. Его огромное сиденье было застелено пурпурной тканью, и поперек трона, как на диване, лежала на боку дроу. Беловолосая, в черном кожаном костюме, расстёгнутым у горла, через вырез которого была видна могучая грудь — это был походный костюм дроу. Талиси и даже Сура носили похожие.

— И за долг ты хочешь всего-навсего жизнь своей горячо любимой сестренки? — Ухмыльнулась мне лениво дроу и пристально посмотрела на меня своими красными, без белков глазами, а когтями игриво прошлась по камню трона, высекая во мраке особо яркие искры, добавив ласковым голосом. — Поспеши ответить мне. Не зли меня, Альмонд Синигами.

— Я еще прошу отдать мне жизнь Ингрид. — Начало было говорить я, но она меня перебила.

— Просит он! Хотя бы хватило мозгов просить, а не требовать. — Изменила позу дроу, и сев на трон, смотрела на меня с ненавистью. — Скажи мне, о мудрейший, сколько стоит жизнь твоей сестры, и как там зовут эту дурочку в белом платье?

— Их жизни бесценны. — Выдохнул я, а дроу в мгновение ока оказалась около меня. Я был ростом ей точно по грудь, но смотрел не на часть тела, которой могла позавидовать любая женщина. Я смотрел ей в глаза, которые были алыми.

— Мой долг пред тобой большой, но я не могу им расплатиться жизнями тех, кто тебе дорог, долг слишком мал для платы. — Тихо проговорила дроу, оскалив свои клыки, которые были в три раза длиннее, чем у обычного человека. Не знаю, зачем она выбрала этот образ, он меня не пугал и был смутно знаком. — А за бесценную жизнь плата должна быть равноценной. Мой долг будет оплачен, но в будущем, а за сестру тебе придется платить, а вот Ингрид не вернуть.

— Но мне нечего тебе предложить. — Ответил я ей. — У меня нет ничего, что тебя могло бы заинтересовать.

— Ошибаешься, Синигами, глубоко ошибаешься. — Улыбнулась мне дроу по-доброму. Я бы сказал, ровно также улыбалась Асина Махмуду, когда разорвала его на части, а его достоинство вбила ему в глотку. — Ты — Синигами, которому я пообещала не вмешиваться в его жизнь, а это уже ценно. Даже за отмену этого обещания ты можешь потребовать многое, но и этого мало за жизнь Астрид.

— У меня нет ничего равноценного, что я могу тебе предложить. — Тихо, но уверенно проговорил я, видя как в дроу, под её кожей, беснуется тварь из бездны. Она была рада моим словам и интонации, и теперь не скрывала своей сущности. Я видел, как течет слюна по клыкам и практически шепотом добавил. — Кроме моей жизни.

— Произнеси это громче. — Дроу изменялась, и я видел в её глазах уже не только похоть, но и голод.

— Я предлагаю тебе свою жизнь в обмен на жизнь Астрид Синигами. — Четко проговорил я зубастой твари, что сбросила свое обличье, и была огромной, страшной с раскрытой пастью.

— Я согласна! — Проревела эта тварь и бросилась на меня, широко разинув свою пасть.

Меня разрывали на куски, я кричал, когда ещё мог кричать. И когда я был сожран и начал перевариваться еще живым в желудке твари бездны, она все меня уговаривала отказаться от своих слов, но я был тверд в своем решении, что бы ни было, вернуть Астрид.

Вокруг меня все померкло, и когда пелена спала, я оказался на зеленой лужайке около смутно знакомого дома и, прямо на меня бежали двое детей — мальчик и девочка лет семи. Они были в простых серых одеждах и босиком, их черты мне показались смутно знакомыми. Они, смеясь, бежали прямо на меня, и я даже не удивился, что они прошли сквозь меня.

— Мама! — Раздался за моей спиной звонкий голосок девочки. — Папа привел корабль из похода!

— У него такой страшный шрам через все лицо! — Пытаясь быть суровым, прокричал мальчик.

— Альмонд! — Воскликнул знакомый женский голос, дверь за мной скрипнула, и я обернулся.

Мимо меня пробегала Кельта с небольшим животом, который говорил, что она беременна. Я с трудом узнал в этой женщине лет тридцати ту курносую девчонку, что звала меня познакомиться со своей сестрой Анвой.