Перекресток одиночества-4

Дальше я уже не слышал, вернувшись в мороз и вскоре вернувшись с еще одним. Остальные зашли сами, но там снаружи оставалось два охотника, и я вернулся к ним. Нечего было и думать, чтобы затащить эту неподъемную тушу внутрь – даже если привязать веревку и дернуть сообща, пока не примерзла ко льду, все равно в дверь не войдет. Поэтому я на ходу уже вытаскивал из ножен отточенный нож, в то время как высокий старик, прикрытый защитным козырьком рюкзака от возможной опасности, уже воткнул нож в брюхо и, с силой налегая на рукоять, делал быстрые движения, вспарывая толстую кожу.

Вот это поохотились…

- З-завалили мамонта-то… - прошелестел прислонившийся за моей спиной плечом к стене еще один престарелый охотник, стягивая с мокрой головы шапку.

- Завалили – улыбнулся я – Вы завалили. А я так… рядом постоял, немея от удивления. Ну вы даете, мужики…

- А что делать оставалось, когда он перед нами поднялся? – почти без эмоций спросил старик и я понимающе кивнул:

- Выбора он нам маловато оставил. Съесть или быть съеденным, верно?

- А?

- Да я так – хмыкнул я и, положив ему руку на дрожащее плечо, попросил – Как мясо разделаем – сегодня уже наружу вы не ногой, хорошо?

- Ноги трусятся…

- Вот и я о том же.

Вспышка адреналина на короткое время дает немалый прилив сил и выносливости, но за все хорошее в этой жизни надо платить и вскоре придет откат, что принесет с собой вялость и сонливость. И лучше эти последствия встретить в тепле и уюте, лежа в собственной кровати с полным желудком доброй еды…

Медведя мы разделали вместе – и я проделал большую часть работы, понимая, что нахожусь в лучшей форме. Ожесточенно работая топором, я с уже неплохим умением разделал тушу на здоровенные куски, поочередно зацепил каждую крюком с веревкой и общими усилиями мы втащили мясо в убежище. Невероятная по размеру добыча – тут никак не меньше четырехсот килограммов свежайшего мяса. Большая часть уйдет на заморозку, часть отправится в Замок, остальное с аппетитом будет съедено. А мелкие ошметки уйдут на удобрение – вместе с тем, что прямо сейчас кишит и подыхает у меня под подошвами сапог.

Снежные черви… их сползлась тьма. Крупные, оживленные, они жадно жрали окровавленный снег, не обращая на нас ни малейшего внимания. Мы убивали их десятками, а когда с разделкой и перетаскиванием туши было закончено, взялись за самодельные лопаты для снега и принялись сгребать все это месиво на старые драные шкуры, после чего оттащили и их тоже. Только затем тяжелая дверь с лязгом закрылась, отсекая опасность и мороз. Я остался снаружи, успев с улыбкой покачать головой удивленно смотрящих на меня стариков за порогом. Одна из старушек укоризненно вздохнула и, поправив край сползшего на лоб платка, развела руками – что мол с ним поделаешь. Тут уважаемая старушка была права – ничего не со мной не поделать. До прибытия луковианцев еще оставалось немало времени, и я решил его потратить с толком.

На этот раз я затеял не отсидку в удобном и теплом сугробе, а некогда привычное дело, ставшее для меня почему-то непривычным, нежеланным, в чем-то пугающим и уж точно некомфортным. Я решил наведаться в гости к Апостолу старым добрым способом – короткие лыжи, рюкзак с защитным козырьком, сменная рогатина под рукой, нож на поясе, ружье за спиной и маленькие нарты на привязи. Мне очень не хотелось этого делать – и именно поэтому я твердо решил, что обязательно пойду и дойду.

Убедившись, что все под рукой и легко достается, я взглянул на закрытое жадно дергающимися снежными червями место, где мы убили и разделали медведя, вспомнил еще раз его поразительные размеры и бодро двинулся в нужном направлении.

Мне не хотелось идти – вот в чем беда.

Себе в таком нельзя потакать. Да я мог спустить эту мелкую на вид проблему на тормозах. Мог отмахнуться, мог даже заставить себя забыть – это как вытащить и выбросить занозу из пальца. Вспышка горячей боли – и волна облегчения. Только в моем случае облегчение будет стыдливым, а я потеряю часть себя. Звучит немного пафосно, но я не думал об этом в таком ключе. Я просто заботился о том, чтобы ни один из наработанных мной тяжким трудом навыков не зачах и не исчез. Многие не понимают, но заработанный неустанным трудом навык в чем-то похож на… наверное на капризное комнатное растение. Например, на азалию или камелию – сам я мало что о них знаю, а вот бывшая уже подруга цветами увлекалась всерьез. От нее я и узнал, насколько трудно порой бывает вырастить красивое комнатное растение из уродливого ростка. Ты сажаешь этот росток в подходящий только ему грунт, следишь за влажность и температурой, суетишься, закрываешь прозрачным колпаком, в нужное время открываешь шторы, а затем закрываешь…