Перекрёсток семи дoрог

До самого вечера они были заняты: требовалось уложить в телегах купленное и присланное, договориться о поставке того, чего не хватало. И Деркач участвовал в этом всём, не всегда понимая, что делает, но чувствуя, что властная рука барона уверенно совершает нечто грандиозное. И он к этому причастен! Кроме того, барон велел проверить всю кожаную амуницию, как людей, так и лошадей. В том числе – громадный арбалет. Само по себе устройство не содержало никаких кож, но к нему полагался чехол для защиты от солнца и дождя. И он пока ещё был цел, но уже местами сильно потёрт. Так что Деркач испросил у барона денег и отправился на рынок – за материалами и инструментами. Но под вечер большинство торговцев уже разошлись, так что пришлось поискать. Бродя по закоулкам рынка, Деркач завернул в какой-то проём меж двух торговых лавочек и оказался в неожиданно большом дворике. А снаружи и не скажешь, что здесь такое пространство. И в этом дворике неожиданно обнаружилась троица самого разбойного вида. Морды у них были косые да нелюдские. Это даже если не считать ножей у всех в руках.

– Эй! Вы что творите-то, нехристи? Прекратите, слышите?

Двое оборванцев с косыми глазами обернулись на голос. Третий и так стоял прижавшись спиной к стене.

– Что вы тут устроили, ироды? Вам тут что, боилово? Идите себе с богом!

Все с изумлением уставились на доброхота.

– Тебе что, голову напекло? – прошипел один из них. С жутким акцентом, но разборчиво.

– Это тебе напекло! – не отступился Деркач. – Спрячь ножик да иди себе с Богом.

– А в харю? – вполне разборчиво пообещал разбойник, и не собираясь убирать нож.

– Ну, давай, – согласился Деркач, делая шаг вперёд.

Треск, высверк, и стена ощутимо бьёт в плечо. Но по сравнению с болью в скуле падение было вообще неощутимо.

– Ну, отвёл душеньку? – Деркач встал, отряхнулся и снова направился к драчунам. – Легче стало?

– Что, мало?

– Ну, бей, – Деркач приготовился.

Но удара не последовало.

– Вообще-то ответный удар за ним, – вдруг сказал второй косоглазый.

– Ну, вообще-то да. Ладно, слышь, давай, бей и вали отсюда!

– Не буду я тебя бить, – Деркач открыл глаза, не очень понимая, причём тут второй удар. – Вот ещё, нужен ты мне был.

– А чего тогда лезешь?

– Негоже добрым людям кровь друг другу из-за пустяка пускать.

– То не пустяк! – сказал второй. – То приказ нашего господина!

– Ну, а я щас своего господина позову, то-то будет веселье! Говорю, прячьте оружие да идите себе с Богом!

Двое посмотрели друг на друга, оглянулись. В этот момент в закуток повалил народ. Да все, как один, на рожу косые. Откуда только столько взялось? Тот, который ему рожу бил, только сплюнул да нож спрятал. А этот, который у стены стоял, подхватил с земли какой-то ящичек, сделал жест, мол, «извини» и куда-то делся. Деркач даже не понял, куда. Первый повернулся к шорнику и изобразил зверскую рожу. Прошёл мимо, слегка задев плечом.

Дурацкая какая-то история. Вольфгангу Деркач о том рассказывать не стал. Да только за вечерней трапезой подбежал вдруг к нему какой-то малец, подёргал за рукав.

– Пойдём! Тебя тятя зовёт!

– Извините, я сейчас, – но на него никто не обратил внимания.

– Где твой тятя? – спросил Деркач, выходя из трактира.

– Пойдём! – потянул его мальчишка. – Тут недалеко. Вот, заходи!

И не хочешь, а зайдёшь. Потому что стоит возле дверей охрана и смотрит на тебя. Двери перед тобой отворяют. Нутро прям кричит стоит «Беги, глупец!», а куда бежать? Побежишь – догонят, да ещё спросят: «Чего убегаешь?». И докажи, что тебе просто внутрь не хочется!

Деркач на деревянных ногах шагнул в дверь. Ох, вот чего его дёрнуло вмешиваться в разборки на рынке, а? А сейчас даже никто не знает, где он и что с ним. И не спасёт никто. А, однова живём, кому он нужен? Вольфу? Да у барона и без него навалом слуг. И вот только что перед дверями стоял трясущийся и обмирающий от страха мужичок, внутрь вдруг шагнул вальяжный, самоуверенный мужчина. Прошёл по коридору. Поднялся по лестнице. Вошёл в комнату.

За столом сидел молодой вельможа, разодетый, с длинными холёными усиками, но бритым подбородком. Посмотрел на вошедшего, хмыкнул, махнул рукой, приглашая в кресло. Деркач уселся. Кресло было мягким, сидеть на таком оказалось непривычно. Он даже не понял, нравится ему барская мебель, или нет?

– Сударь, а скажите-ка, правду ли мне рассказали, что вот вы вот так вот прямо взяли и вступились за моего курьера?

Вся бравада слетела, как пух. Решительно ломанувшийся в последнюю битву Деркач вдруг оробел.

– А это был ваш курьер?

– А, то есть, вы, милейший, вообще были не в курсе происходящего? А что здесь везли – тоже не знали? – вельможа указал на ящичек, стоявший перед ним. Крышка была открыта, и стоило приподняться – можно было и заглянуть.

– Нет. Я вообще не знал, что они делят. Смотрю, люди дерутся. Уже за ножи схватились. Нешто я мимо пройду?

– А за свою жизнь вы не опасались?

– Да моя жизнь вообще и медной монетки не стоит. Что с меня взять?

– И вы рискнули своей ничтожной жизнью просто ради незнакомого вам человека…. А то и двух. И не смутило, что они иноземцы?