Перекрёсток семи дoрог

То, что ведьма, впервые увидев его, сразу же правильно узнала и про дракона, и про чувства – впечатляло. Но вот ответить на её вопрос он не смог бы… Честно.

– Сам не знаю…

– Вижу. Потому и спрашиваю. А если я тебе дам с женой твоей поговорить – простишь дракона?

Деркач крепко сжал челюсти, аж желваки выступили. Он прекрасно понимал, что месть дракону – это просто цель его нынешнего существования. Если не это, то он не знает, чем заниматься, что делать. И перед женой стыдно, и перед соседями. А перед собой… А, что уж говорить, и перед собой тоже стыдно. Но в другом. Если он простит дракона, то получается, что и жену не любил? Твёрдо взглянув женщине в глаза, Деркач ответил:

– Про то, что Дуся дракона простила бы – сам знаю. А я не могу!

Ведьма ещё раз внимательно осмотрела его, с головы до ног и обратно.

– Ну, нет так нет. Не в том важность. На дракона тебе идти в любом случае. Одно тебя прошу, не приказываю, не принуждаю, просто прошу: смотри вокруг! Как бы ни было больно, как бы ни пыжился ты, а вдруг встретится по пути женщина, обделённая мужской лаской? А коли вдруг в твою голову полезут сомнения – вспомни, что сегодня ты отказался спросить о том у жены.

Деркач встал.

– Сядь, я ещё не закончила.

Деркач посомневался. С одной стороны, советы этой дуры ему ни на что не упали. С другой – она говорила с такой властной уверенностью, что хотелось ей верить. И мало ли что, вдруг потом всё это окажется важным и нужным?

– Ты почему в кожемяки подался?

Деркач усмехнулся.

– Ты ж, вроде, всё и сама знаешь. Чего спрашиваешь?

– Могу и сама ответить. Хочешь, скажу?

– Ну, скажи.

– Струсил ты в детстве, что самый слабый в семье был. Думал, не потянешь землепашество. Лошадей боялся. Мышей боялся. Да, вижу, вырос ты, поумнел. Но по-прежнему боишься. Не возражай мне, страх – это нормально. Страх – это страж. Человек боится того, с чем не может сам справиться, это правильно! Но часто он боится и просто так, по привычке. От того делает глупости такие, что если ему самому рассказать – потом смеяться будет. Потом – будет, а сейчас – делает. Оттого тебя спрашиваю. Не потому, что мне интересно, а чтобы ты сам задумался. Когда придёт время – может, не сделаешь глупостей. Но когда вы нас, ведьм, слушали, а? Приходите, платите такие деньжищи, а всё равно не слушаете…

– Я ничего не платил.

– Поэтому можешь и не слушать? Ну, иди, иди.

Деркач встал и вышел. Фе посмотрел на него и собрался идти внутрь, но Деркач его остановил:

– Ничего мне от вас не надо. Отведи меня назад и можешь быть свободен.

Фе некоторое время смотрел на шорника, потом вдруг вытянул губы дудочкой и мазнул пальцем по щеке от уха до рта, угукнув в это время. Потом ещё раз повторил. Потом ещё раз.

– Поняль? Если на базаре какой падайти и абижать – так сделяй. Проста так не деляй. Тока если савсэм-савсэм плёха. Никому не показывай. Кому покажешь – башка секир. Обоим!

Деркач шёл и думал, что ему совершенно нет дела до всяких тайных обществ, до таинственных знаков, он не собирается никому ничего показывать. Единственное, что его сейчас заботило – это что он скажет барону. Тот будет интересоваться, где был и что делал его подопечный.

Вольфганг поинтересовался. Заинтересовался и ответом. Нет, прорицателей всяких разных мастей и рангов существовало преогромное количество, но это были в основном нахальные прощелыги, заманивающие клиента тем или иным способом. То, что данная бабулька не взяла с его соратника ни монетки – заинтересовало барона настолько, что он даже не особенно выпытывал, с чего бы Деркача к ней вообще понесло. И несмотря на поздний час сам направился в указанный дом.

Но бабка оказалась настоящей провидицей. Задумчивый барон всю обратную дорогу молчал, и только вернувшись в постоялый двор, затребовав вина, тушёной капусты с телятиной, поделился со всеми результатами похода.

– Хитра бабка. Она предвидела, что я к ней приду и о чём буду спрашивать. Там какой-то китаец сидел. Он передал мне это.

И бросил на стол пергамент. Эльфинор первым подхватил его, вчитался. Хрюкнул, пытаясь сдержать смех. Неграмотный Деркач вопросительно посмотрел на барона. Будь он таким один – вряд ли получил бы ответ. Но Марта поддержала шорника:

– И что там?

– Там в не особенно изящных выражениях сказано, что я – плод греха мокрицы и таракана, что до настоящего рыцаря мне ещё расти и расти, и много других лестных выражений.

– Да! – вмешался Эльфинор. – Вот это, например «Заруби себе на своём длинном хрене..»

– Эльфинор! – рявкнул Вольфганг, но парень только захихикал и продолжил чтение. Слава Богу – на этот раз молча.

– И вот в таких вот выражениях мне было категорически указано, чтобы я продолжал задуманное, обязательно нашёл дракона…

Барон посмотрел на Эльфинора, явно прочитавшего что-то особенно заковыристое, потому что открыл рот и покачивал головой.

– … и чтобы Эльфинору отрубил руки и вставил в одно место.

Тут уже засмеялись все сидящие, кроме стрелка.