Перекресток судеб

Тот, кого звал воришка, опасливо оглянулся и, не оглядываясь, припустился бежать по рынку, сбивая прохожих и перепрыгивая через прилавки, к испугу торговок и заезжих крестьян. Через пять минут он подбежал к будке стражников возле выхода с рынка и, задыхаясь, влетел внутрь, к недоумению четырех блюстителей порядка, катающих кости по усеянной крошками и чешуей крышке стола.

– Девад! Девад! – Брюск от возбуждения и бега не смог сказать ни слова, покраснел и закашлялся, брызгая слюной на ближайшего к нему стражника. Тот брезгливо стер липкие слюни со своей щеки. Капрал недоуменно уставился на своего родственника, хмыкнул и возмущенно спросил:

– Сдурел? Ты чего врываешься, как к себе домой? Ты видишь – мы заняты? Мы должны когда-то обедать, придурок?! Эй, что случилось? – сменил гнев на милость негласный глава рынка. – Ты мне такое везение перебил! Я три раза подряд выкинул «удачу»! А тут ты! Вот гадство!

– Девад! – выдавил Брюск, и капрал раздраженно сплюнул:

– Да что ты заладил – «Девад, Девад»! Всю жизнь уже Девад! Девадом и помру! Дайте ему что-нибудь попить, что ли, иначе слова не дождешься!

Один из стражников подал Брюску кувшин, тот жадно схватил и начал пить, пуская дорожки пахнущей хмелем жидкости по грязному подбородку. Девад раздраженно посмотрел на Брюска, испортившего хорошее пиво, которое капрал собирался выпить минут через десять, вздохнул и приготовился выслушать плохие новости. В том, что они плохие, капрал не сомневался. Чтобы так напугать Брюска, не отличающегося особым воображением, нужно сильно постараться.

– Успокоился? Рассказывай!

– Убивают нас! Кто-то нас убивает! – выдавил Брюск и бросил на стол стрелку, взятую у воришки. – Вот! Прилетает, парни падают, и… все. Вначале ничего не поняли, потом я понял – кто-то убивает! Эти стрелы ядом намазаны, точно!

– Кому дорогу перешли? – деловито нахмурившись, спросил капрал. – Кто-то зарился на рынок? Кто-то наезжал?

– Нет, ты что! Все давно поделено! Мы работаем на рынке, никто не смеет влезать! Отстегиваем свою долю, работаем как всегда!

– Кстати, как твоя челюсть? – вдруг спросил капрал. – Вылечил?

– Вылечил, – дернул плечом Брюск. – Обошлось в двадцать золотых! Убил бы этого придурка! Стой! Ты почему спросил?! Ох ты… точно! Все, кто тогда был со мной, когда мы этого клопа хотели развести, – все убиты! Ты голова, Девад!

– Потому я тут главный, – кивнул капрал, – а не ты. Худо дело. Похоже, непростой это был парень. Ну какого демона ты на него полез?! Других не было?!

– Да что – он первый, что ли? Не он первый, не он последний! Мы живем с этого, не забыл?! А если он деловой – надо было объявиться, узнать, кто тут рулит, на рынке!

– Поздно! – В тишине стражницкой вдруг прозвучал незнакомый бесцветный голос, и дверь в помещение сама собой закрылась, задвинув засов.

– Кто здесь?! – Девад вскочил с места, схватив меч и оглядываясь по сторонам, как вор, застигнутый при краже.

– Твоя смерть… – прошелестел голос, и в воздухе свистнул клинок, врубившись в ключицу капрала. Из-под клинка выхлестнул фонтанчик крови, капрал как-то странно икнул, закатил глаза и мешком свалился на пол, подрагивая в последних судорогах. После этого воздух как-то странно замерцал, открыв небольшую худощавую фигуру человека, лицо его было закрыто тканевой повязкой. Его темные глаза смотрели в прорезь повязки безжалостно и строго на замерших в ужасе людей. Потом человек негромко сказал:

– Вы напали не на того человека и за это будете наказаны.

– Мы не знали! – с мольбой выкрикнул Брюск, падая на колени. – Прости нас! Мы не хотели!

– Это неважно, – почти весело заявил незнакомец и одним ударом снес голову бандита. Она стукнулась об пол, моргнула и замерла, касаясь ноги одного из стражников, от которого вдруг резко запахло мочой, – он напустил под себя здоровенную лужу, и в тишине стражницкой было слышно, как на пол капают вонючие капли.

– Это все Девад, это он! – затрясся стражник. – Это он нас заставлял!

– Я знаю, – кивнул незнакомец, – но ведь ты не отказался. А мог. Потому – умри! – И он вонзил узкий меч в горло говорившему.

Два других стражника, очнувшись от ступора, в который впали при виде расправы, вскочили с мест, выхватили мечи и, приняв боевую стойку, напали на убийцу. Эти стражники не были трусами и вполне сносно владели своими железками, но как они могли сравниться с учеником Имара? С атроком? Он мог убить их голыми руками, этих пропитанных пивом и мазисом увальней, засидевшихся на своем сытном месте.

Но сделал это мечом, располосовав, как свиные туши.

Закончив свое дело, вытер клинок о форменные штаны ближайшего стражника, удовлетворенно хмыкнул, вздохнув, активировал амулет невидимости. Из кармана достал небольшую бумажку, нагнулся, вынул из ножен на поясе Брюска кинжал с причудливой рукояткой, выполненной в виде женской ноги, несколько секунд любовался затейливым изделием оружейников, а потом одним быстрым движением приколол бумагу к столу.