Перекресток трех дорог

Друзья медленно отступали прочь, пытались придумать способы спастись, но всё казалось тщетным. Тварь полностью перекрыла проход телом, даже проскользнуть мимо да сбежать не удалось бы. Они были почти у края площадки, когда змея с шипением кинулась вперёд, а тень от огромной пасти накрыла каждого. Путники уже простились с жизнью, как вдруг неизвестная сила оттолкнула от неминуемой гибели в зубах чудища, но перекинула через край обрыва, и они полетели вниз к далёкой земле у подножья самого высокого из горных пиков. Спасения не было: их с огромной скоростью несло сквозь туман и облака под завывания духов, слышные теперь каждому. Лишь на фоне сумрачного вечернего неба на короткий миг мелькнуло пожаром и тут же скрылось в дымке знакомое алое оперенье, а в рёве мертвецов и свисте ветров почудился соколиный крик.

Глава 14. Дикая охота

Очнулся Ульд на твёрдых камнях. На несколько долгих мгновений замер, не открывая глаз, прислушивался с опаской к телу, но чудился вполне живым. Разве что голова была тяжёлой да слегка болела словно после весёлого вечера в таверне. Где-то вокруг мерещились звуки боя, и мерг заставил себя сесть, что вышло на удивление легко, а после – оглядеться по сторонам.

Рядом лежали Ферр, Эйдре и Игви, казались невредимыми. Вот со стоном пошевелился жрец, поморщилась его дева, принюхался сквозь забытьё к чему-то пёс. Очутились они в чудно́й пустыне – повсюду тёмные валуны разной высоты, временами мелькают вдали то в одном месте, то в другом высокие, мощные фонтаны воды. Кое-где валит из расщелин густой пар, мягкий ровный свет окутывает всё вокруг в золотой да алый, ложатся тени густым серебром. Ни луна, ни солнце, ни звёзды не умеют давать такого света, и Ульд поднял на мгновение взгляд в небо, а оно оказалось совсем близко и мерещилось огромным закатным облаком, которое переливалось беспрестанно от песчаных оттенков до всех разом красок огня.

Долина виделась одновременно прекрасной и тревожной. Ульду подумалось, что он не прочь пройтись здесь с Ферром, послушать его баллады о местных видах, если бы не одно но… Повсюду носились растревоженными птицами дикие слуа. Выскакивали из-под земли да из-за камней, ревели, скалились. Вокруг друзей кольцом защиты, будто ураган, кружили всадники без ног, вросшие в спины жутким коням, лишённым кожи. Длинные руки с чёрными когтями, которые, опусти их, царапали бы поверхность, сжимали копья, усеянные узором защитных рун. Они вспыхивали голубым и белым, стоило копью пронзить плоть воинов Мерга, и те падали горсткой праха, которую после разметал шальной ветер. Бой не прекращался ни на мгновение, а воздух полнился воем, рокотом копыт, скрежетом, лязгом стали.

Мелькнула на краю глаза прозрачная фигура какого-то старика. Дух сжался, оглядев битву, отшатнулся, но к нему тотчас подлетело существо с человечьим телом и птичьими ногами, будто не приметив веса подхватило за плечи, взмыло в воздух на могучих соколиных крыльях да ускользнуло прочь. Ульд прислушался к себе, но тревожного в том не нашёл, словно так всё и должно было случиться, а ушедшему из Ирда более не грозило беды. Тарга, один из проводников душ Межи, понёс его к вечному пиру Двуликого, подальше от сражения, копий ловчих да злобы слуа.

Рядом с друзьями людей-птиц не наблюдалось, а сами они не выглядели духами. Не сводя глаз с битвы, Ульд наощупь достал кинжал, слегка надавил лезвием на палец, и кожа лопнула, а сквозь неё проступила алая капля, которой у призраков быть уже не должно.

– На землю кровь не проливать! – рявкнул до боли знакомым голосом, проносясь мимо, всадник: единственный не бывший одним целым со своим конём, с ногами да нормальной длины руками.

Колдун послушно сжал ладонь, наблюдал, как могучий мужчина скачет, выставив копьё, на одного из воинства Мерга, ловил знакомые движения и черты лица. Вот вспыхнули на древке золотом руны, слуа обратился в прах, а всадник тут же развернулся и атаковал следующего.

Ульд поднялся, обнажил меч, оглядел защитный узор, начертанный отцовской рукой, которого не видал более ни у одного колдуна их народа. Взвесил клинок в руке, пошёл вперёд, к всаднику, замахнулся да от души рубанул наотмашь бросившегося к нему мертвеца. Руны засияли голубым, упала под ноги горсть пепла.

Из-за спины прилетела в белёсый глаз другого слуа стрела Ферра. Тварь рухнула, но прах тотчас зашелестел, вскинулся, а через миг перед Ульдом вновь восстал из небытия древний воин и упокоился навеки лишь после удара мерга. Ульд с сомнением осмотрел меч, прошептал сам себе, не обратив внимания на зов охотничьего рога:

– Отчего же не сработало в Ирде?

– Не знаю. Посмотрю в чертогах, – ответил ему всадник, соскочил с коня, встал напротив, слегка приподнял подбородок, глядел сверху вниз из-под полуприкрытых век.