Перекресток трех дорог

К северной части потолки стали выше, даже Ульд умудрился выпрямиться во весь рост. За шкафом, заботливо отодвинутым стражником, начинался тайный ход в Фелб. Съён закрыл лаз, а после отправился впереди, вёл да освещал узкий каменный туннель, насквозь пропахший затхлостью, сыростью и иными запахами, желания узнавать о коих больше не возникло бы и у самого любопытного из людей.

– Здесь без помощи из города за стены не пробраться, – молвил Съён погодя. – А потому и берегут его не столь надёжно.

Подземный путь вывел в обветшалый сарай западных трущоб столицы. Стражник выбрался из лаза уверенно, запер за спутниками, довольно оглядел небольшое помещение, заваленное соломой и хламом, где прямиком на полу крепко спал сэйд вёсен пятидесяти, от которого за яр разило брагой. Привалился к деревянной стене, рубаха оказалась распахнутой да перекособочилась изрядно, поношенный ремень не держал брюк. Клёрса при нём не нашлось – видать, не бежавший от спутника музыкант, а простой наёмный колдун верхнего мира, коих появилось в Ирде великое множество сразу же, как пошли известия про сгинувшие барьеры у троп.

– Не боишься, что дева, которая его усыпила, к тебе выведет? – поинтересовался Ферр, осмотрев случившееся.

– Меня она в жизни не видывала, – с короткой ухмылкой отозвался Съён, жестом велел следовать за ним. – Как и тот, кто ей платил. Надёжные знакомства у всякого в столице имеются. Уснул колдун недавно, вскоре то обнаружат и, уверен, тут же возжелают обыскать всякую подворотню Фелба. Но с час ещё имеется в точности. Ежели вам нужно лишь добраться до памятника Ллива да уйти оттуда в катакомбы, этого времени окажется вдоволь.

– Тогда не станем его терять, – поторопил жрец, с тревогой раздумывая, что надёжного способа спуститься они пока не отыскали. – Ты отправишься с нами?

– Да. И подниму тревогу, коль вам взбредёт в голову творить глупости.

Путь до центра Фелба занимал скорым шагом больше четверти отведённого часа. Ульд уверенно стремился вперёд по знакомым с детства пустым улицам, оглядывал места, где бывать да помогать людям прежде доводилось не единожды, и в груди колдуна медленно вскипал гнев. В темноте да злости на творящееся чувств своих мерг скрывать не пожелал, а потому его мрачное лицо углядел Съён, спросил спокойно:

– Что-то случилось? Не помешает ли лёгкая спешка вашим планам?

– Пять вёсен я оберегал земли Фелбера от нижнего мира по слову Харада, – процедил сквозь зубы Ульд, даже не попытавшись сдержаться. – Здесь, в этом городе, бывал сотни раз, старался помочь и защитить. А нынче должен прятаться в тенях ворьём, да ведут меня под конвоем, словно преступника, по местам, ради которых я пролил немало и своей крови!

– Ты знаешь тана Олкуда? – изумился стражник, не обратив внимания на гневную речь.

– Я служу тану Олкуда, – отрезал Ульд холодно.

– Сын бога может служить человеку? – с затаённой насмешкой обронил Съён.

Колдун обернулся, посмотрел с яростью, прорычал:

– Мы идём к памятнику того, кто погиб ради людей! Двое богов уже с тысячу лет без устали сражаются на Меже с Мергом ради спокойствия каждого человека! Ещё двое в своих чертогах оберегают всеми силами Ирд и Сэйд, лишь бы не пали границы и не вернулось войны! Так кто кому служит, стражник?!

Съён отвёл глаза и замолк.

– Сейчас ты просто копия Балларга, – шепнула Эйдре, глянула на Ульда с улыбкой, ибо не сомневалась, что её слова остудят гнев друга.

Йорги покосился на деву, ухмыльнулся, дёрнул плечом, словно говорил, что поделать с общей кровью ничего не может, да и не желает.

– Двуликого, – пояснил Ферр, приметив любопытство стражника. – Двуликого зовут Балларгом.

– Нет, – с издёвкой поправил Ульд. – Это Балларга кличут Двуликим.

Они добрались до памятника, принялись внимательно оглядываться в поисках возможного входа. Где тот, было неведомо никому, но мерг уверял, что снять заклятие дяди сумеет, пролив на печать каплю своей крови. Друзья разбрелись по сторонам, пытались обнаружить хоть что-то, что укажет на проход в подземелье.

Времени минуло уже с избытком, оставалась лишь пара десятков минут. Даже Съён принялся старательно осматриваться, осторожно простукивать каблуками камни. Ульду померещился отголосок сил Мерга, а потому он принялся внимательно изучать место у самого постамента Лливу, старался разобрать, было ли то заклятием на входе. Вдруг в неверном свете факела привиделось Ферру нечто странное: в небольшом тупике слева на стене у самого пола выхватило огнём отпечаток детской ладони, что показался на миг чудно́й белой птицей. Жрец нахмурился, пошёл ближе, прошептал себе под нос:

– Быть не может. Такой я оставил в детском озорстве, он не часть пророчества…

Эйдре оглянулась, поспешила за ним и вдруг охнула:

– Здесь тропа. Непонятная, но… – Дева приблизилась к месту, где почувствовала силы родного мира, присмотрелась, обернулась к остальным: – Она ведёт через наваждение, но не в Сэйд, а в катакомбы. Это спуск, но точно не тот, что мы ищем.

– Не окажется ли он ловушкой? – нахмурился Ульд.