Перекресток утопий

«В небе — истинный ад. На планетах отчаянные сражения ведут внеземные существа. В их распоряжении сверхмощные космические корабли, лазерные генераторы, еще неизвестные землянам виды военной техники… Горы трупов, кровь льется рекой…»

— так описывали советские журналисты «звездные войны» в старые времена, но, боюсь, что общая картина с тех пор мало изменилась. Удивительно, что этот кровавый трафарет целиком приложим и к трилогии Снегова. Никто, конечно, не может наложить вето ни на один жанр. Вполне можно представить себе, как «оперные» арии могут быть исполнены, например, в сатирических или юмористических целях, но, честно говоря, я не представляю их в рамках позитивной утопии, в основу которой положены благородные мысли о великом предназначении человека во Вселенной, о созидающей роли жизни, о союзе всего доброго, всего разумного. Ирония? Наверно, действительно ирония. Трудно предположить обратное, не может же Снегов верить в чудовищ и монстров. Но к чему относится она и как сочетается с главной идеей романа, обозначенной в его названии «Люди как боги»? «Космическая опера» под таким названием? Может быть, я просто не понимаю, что и заголовок — тоже ирония, ведь богоподобные земляне предстают в романе ограниченными, лишенными элементарной душевной чуткости, самовлюбленными существами с набором низменных инстинктов.

Вот главный герой книги — «мудрый» Эли. Посетил как-то Эли концерт приятеля, и вдруг ему стало скучно слушать вступительное слово композитора. «Хватит болтовни!» — ничуть не смущаясь, заорал он на весь многотысячный зал. Как ни странно, композитору не пришло в голову обидеться на бестактную выходку. Толстокожие люди, конечно, встречаются, но ведь никто не мыслит относить их, равно как и их оппонентов, к рангу богов.

На искусственной планете Ора люди собирают конференцию разношерстных, но, тем не менее, разумных обитателей Галактики. Неожиданно Эли влюбляется в змееподобную Фиолу с Веги (согласитесь, сексуальные вкусы молодого человека отличаются известной изысканностью) и отправляется к ней на свидание. Заходит он, значит, в гостиницу, а Фиола — о, ужас! — не сразу откликнулась на его серенаду. И кавалер в гневе начинает рушить все, что попадает ему под руку и под ногу. Несколько опомнившись, Эли оценивает свое поведение так:

«Я, гордящийся разумом человек, вел себя как зверь, ревел и мычал, охваченный жаждой драки и разрушения».

Удивляет только, что местные вышибалы не выставили дебошира за порог, а Фиола после этого любезничает с ним. Воистину есть в иных мирах и временах что-то непостижимое для нашего мышления!

Дальше — больше. Эли и его друзья встают на тропу войны. Они решают покарать злобных разрушителей, которые уничтожают и порабощают другие галактические народы. В этом конфликте разрушители выглядят обороняющейся стороной, против человечества они не выступали, даже не знали о его существовании. Ладно, допустим, что они — несомненное зло, с которым необходимо бороться во имя галактического интернационализма. Однако надо заметить, что люди сначала вступили в войну, загубили с обеих сторон множество жизней, звездолетов и планет, а потом начали разбираться, кто они такие, эти разрушители, и что ими руководит. Не было сделано и попытки договориться. Между прочим, выяснилось, что среди них есть немало славных ребят, оперевшись на которых можно было при более выдержанной и дальновидной политике обойтись без истребительных войн. Но что до подобных соображений снеговским героям!? Они так и рвутся в драку, это вам не слюнтяйчики-интеллигентики.

Вот как говорят и действуют большие гуманисты и защитники угнетенных. Боги.

«— Сейчас я покажу этим светящимся черепахам, что им далеко до людей!»

«— На атомы! — орал Лунин. — В брызги! Так их!»

«— Мы не уйдем отсюда, пока хоть один ползает!»

«— Ты разговариваешь с этой образиной, как с человеком! Я бы плюнул на него, а не улыбался ему, как ты»…

— это образчик рассуждений мальчика, сына Эли.

«Я хочу показать этому звездному проходимцу, что он встретился с высшей силой. А не с тупым животным!»

Любимые слова снеговских героев — это «месть», «мстить», «отмщение»…