Перекрёсток миров (СИ)

  - Да, да, но в пещере надо признаться гораздо суше, чем здесь. Лана побледнела.

  - Вернёмся?

  - Э, да нет, не стоит.

  - Тогда пойдём отсюда.

  - Пойдём.

  Только теперь я обратил внимание на окружающий нас ландшафт. Природа полным ходом готовилась к зиме. Деревья, почти лишённые листвы, серыми тенями вырисовывались в рассветном сумраке, пахнущем сыростью и особым винным запахом прелых листьев, какой бывает поздней осенью.

  Молочный туман стлался над холодной землёй. Всё это так отличалось от холодного эльфийского лета, и всё же я был безмерно рад очутиться здесь. Из далека, доносился тихий рокот битвы, и высоко над головой чёрными пятнами мелькали вражеские отряды. Надо было спешить. Зябко кутаясь в тёплый эльфийский плащ, подарок короля, я положил руку на эфес меча и, стараясь не шуметь, пошёл в чащу, сделав Лане знак следовать за мной.

  И снова города сменяли города, и всё чаще, сидя ли на берегу тихой речки или в таверне за кружкой октябрьского напитка, я вспоминал Велеса, Гостомысла и даже о Карелле думал с каким-то тоскливом сожалением. Где-то ты теперь Велес, мудрый старик, научивший меня выживать и давший мне уверенность в своих силах, столь необходимую каждому мужчине. А Гаят? Нашёл ли он свою Ани?

  Часто, вместе с Ланой, слушали мы досужие сплетни деревенских мужиков, в надежде услышать что-нибудь о старых друзьях, но все разговоры велись на тему великой эльфийской войны. С каким-то непонятным удовольствием обсасывались самые кровавые подробности военных действий, и туповатые сельские бабы с жадностью обсуждали новости, судача об этом на ветхих лавчонках.

  Армии Люцифера наводили ужас, и о них говорилось не иначе как шёпотом. Отвага эльфов внушала уважение, и может, чьё-то сердце и воспылало мужеством, но медлительность и страх, таинственные слухи, всё это заставляло мужиков говорить о них ещё тише.

  Всё чаще и чаще приходилось слышать о странных капризах природы, горожане ещё как-то не придавали этому значения, но сельские жители были встревожены, и даже самые неповоротливые умы связывали эти перемены с эльфийской войной.

  В общем, назревали перемены, и близилась зима; по утрам землю схватывали заморозки, и тонкий ледок сковывал по краям грязные полевые лужи. Наш монах тоже скрылся в неизвестном направлении, но от этого на душе стало только легче, будто груз свалился с плеч, и идти стало не в пример приятнее.

  С большим удовольствием вдыхал я по утрам морозный воздух, и бодрость разливалась по телу, возвращая ощущения давно забытого детства. Лана тоже была довольна и куталась в густые овчины, которые сама же и принесла как-то вечером. Я хотел спросить, откуда, но потом раздумал, подходили холода, а денег на покупку всё равно не было.

  Пропитание мы себе по прежнему добывали охотой, благо дичь в изобилии водилась в окрестных лесах, и ничего не стоило подстрелить из лука зайца или дикого поросёнка. Надо признать, что поросёнок на вертеле, крепко приправленный диким чесноком, шипящий над жарким огнём, распространяя при этом восхитительный запах, это нечто. И до чего же приятно сидеть долгими вечерами у огня, вкушая жирное горячее мясо, срезая его прямо с вертела, ух, прямо слюнки текут.

  А днём мы шли всё дальше, делая редкие заходы в деревни. Время шло и меня всё больше и больше охватывало нетерпение. В эти мгновения погибали эльфы, а мы до сих пор ни чем им не помогли, от этих мыслей меня бросало то в жар, то в озноб, и было невыносимо стыдно, хотелось встать и бежать куда-нибудь, только не сидеть, сложа руки. Думаю, Лана чувствовала себя так же. Самое обидное, что я прекрасно понимал, что помочь эльфам мы можем, только собрав все волшебные камни. А до тех пор предстояло ещё многое сделать, и, унимая зуд нетерпения, я вновь садился к костру, заставляя себя расслабиться, чтобы набраться сил на дальнюю дорогу.

  Лана двигалась легко и свободно, длинные переходы её не утомляли, и мне стоило больших усилий выдерживать её темп, но я привыкал. Дни становились короче и мы стали раньше устаиваться на ночлег, чтобы успеть засветло, насобирать дрова. К этому времени у меня за спиной в большой сумке лежал или поросёнок или вырезка из оленьего бока, а вокруг пояса свисали гирляндой серые куропатки вперемешку с нарядными фазанами.

  Зато вставали мы затемно и продрогшие, мокрые от росы, продолжали путь под чёрным, усеянным яркими звёздами, небом. Самые разные слухи ходили о Фра-Диаволо, по крайней мере, он не скрывал, что камень сильфов удесятеряет его могущество, но и не прятал его, а носил с собой в простом металлическом жезле. Значит, выкрасть его было в десять раз сложнее. Да и царство его окружали каменистые пустыни, усеянные костями безрассудных смельчаков. Какой-то приём он нам уготовит? Время покажет.