Перекрёсток судеб

Тень молча шагнула к выходу из палатки, активировала амулет, выглянув наружу на секунду прильнула к копейщику, обмякшему, будто его сморил сон. Сон этот был вечным. Нита едва успела подхватить копьё, падающее на землю, потом схватила часового за шиворот, и как муравей, волочащий толстую гусеницу, втянула тело несчастного в палатку.

Через несколько минут в палатке стало тесно от собравшихся в ней лазутчиц.

— Слушать меня! — Ирга осмотрела толпу «призраков» — палатки магов стоят вот тут…

* * *

— Слушай, Шерег, ты воняешь, как тухлая рыба — мужчина в помятой форме мага сел на подстеленном одеяле, моргая заспанными глазами, и громко хлопнул по заду лежащего рядом парня, такого же мага, как и он — ты когда-нибудь вообще моешься?

— Эй, вы — дадите поспать, или нет? — отозвался из угла мужчина лет пятидесяти, выглядывая из спального мешка — и так хреново, так вы ещё поспать не даёте! Ни поесть, ни поспать, и палатка одна на десять человек! Ну что за жизнь?! Спите!

— Поспишь тут — проворчал первый мужчина — на голодный желудок не поспишь, да ещё этот тип воняет! Какого демона потащились сюда без обозов?! Скорость, скорость! Чего даёт эта скорость? Идиоты. Военные всегда были идиотами. А наши — идиоты вдвойне! А ты зачем согласился выступать с ними, когда нет никакого обеспечения?

— Чего ты разорался? Утром придут обозы, я был у полковника, всё будет. Везут палатки, вино, продукты — всё как полагается. Что касается скорости — надо же было обложить крепость, чтобы предатели не ушли! Соображать же надо! Кстати — солдатам приходится гораздо хуже. Нас хоть дичью покормили, а они легли спать на голодный желудок. А перед этим ещё и ограду делали! Так что хватит ныть — избаловались в агаре, разучились воевать! Потерпеть ночь не можете… стыдоба! Всё, господа — спать. Утром всё будет нормально.

Мужчина отвернулся от собеседников к стене палатки, и вдруг — не поверил своим глазам — полотно палатки стало расходиться, впуская холодный ветер. Маг хотел что-то сказать, крикнуть, но тут же захлебнулся кровью из рассечённого лица — меч невидимого убийцы, дробя зубы, разрезая рот, вонзился в его череп.

Следом умер спящий рядом белый маг — лекарь. Он умер во сне, так и не узнав, что умирает. Ему меч воткнулся в затылок.

Тот, кто проснулся первым, успел вскрикнуть, вскочить на колени, но это ему не помогло — голова того, кто любил свежий воздух и хорошую еду, покатилась по полу с глухим стуком, будто полено, отброшенное истопником.

Солдат, стоящий на страже у входа услышал вскрики, стоны, хрип, ворвался в палатку и был убит на ходу, пронзённый сразу двумя мечами. Через минуту после начала бойни, в палатке не было ни одного живого человека — кроме убийц, безжалостно полосующих своих жертв клинками, добивающих тех, кто ещё дёргался в последних судорогах.

Закончив смертельную жатву, лазутчицы замерли, прислушиваясь к крикам снаружи — видимо второй группе не удалось сделать акцию чисто, их заметили. А может, нашли убитого часового. А может — кто-то вошёл в палатку майора, заинтересовавшись, почему возле неё нет охраны. В любом случае — нужно было уходить, и быстрее. Если получится.

— Пробиваемся на выход, девочки! — скомандовала Ирга — и благослови нас боги! Каждый сам за себя! Сбор — помните где! И… не сдаваться. Смерть будет плохой… лучше сразу.

Ирга выскочила из палатки первой, наткнулась на солдата с мечом в руках и тут же снесла ему голову так чисто, как если бы шея парня лежала на пеньке, а она орудовала мясницким топором. Порадовалась — не зря точила клинок, платок на лету разрубает! И сталь хороша — не зря потратила деньги в оружейной мастерской пять лет назад.

Девушка понеслась дальше, наталкиваясь на мечущихся солдат.

Звучат трубы сигнальщиков, из палаток выбегают солдаты — становится тесно и очень трудно не врезаться в разъярённых ночной побудкой людей. Сзади кто-то вопит — что-то вроде: «Вот он! Вот! Держите!» — указывая вслед лазутчицам, но солдаты не могут понять — кого держать, ведь рядом никого не видать.

Свистнула стрела, пролетев возле плеча и едва не угодив в сержанта, заревевшего дурным голосом такие матерные слова, каких Ирга не слышала ни разу в жизни. Слова тут же захлебнулись в крови — лазутчица полоснула кинжалом по кадыку, проносясь мимо жертвы. Не оставлять же в живых командира, раз он попался на дороге? Чем больше сумятицы, чем больше страха — тем лучше. Пусть боятся!

Между людьми, скорее, скорее! Как при игре в мяч — арды любили эту игру, вот только на ней не умирали. Самое большее — глаз подобьют, или ногу сломают ловким подбивом под колено. И ставка обычно была — кругленькая сумма серебряников. Здесь ставка — жизнь!

Ворота закрыты, и возле них идёт бой. На земле лежит кто-то из девушек — голова рассечена, из неё виднеются жёлто красные мозги. Вокруг лазутчицы несколько человек солдат в различной степени порубленности — Айна дорого отдала свою жизнь.