Перелом

Еще одной кандидатурой стал командир «Бородино», капитан первого ранга Серебренников, по старшинству чинопроизводства оказавшийся следующим после Стеммана. Кроме выслуги, у него имелись и немалые заслуги. Грамотный, решительный, твердый в своих решениях, он пользовался заслуженным авторитетом у команды и старался обеспечить все потребности не только офицерского состава, но и нижних чинов. На должность начальника броненосного отряда он вполне подходил, тем более что уже успел в ней побывать, обеспечивая совсем недавно встречу каравана германских прорывателей блокады у Сахалина.

Однако против него играло то, что в мичманские годы состоял в нигилистическом кружке и за это даже был посажен в крепость. На фоне набиравших силу беспорядков в Российской империи это давнее обстоятельство воспринималось несколько иначе, чем еще год назад. На что сразу и начали напирать противники его назначения, которых, впрочем, оказалось немного, и они в итоге вполне согласились с тем, что увлечения юности уже давно сменились в его голове здравыми рассуждениями.

В конце концов, прекрасно налаженная служба на вверенном ему броненосце во время всего нелегкого перехода с Балтики на Тихий океан, по завершении которого техническое состояние «Бородино» оказалось даже лучшим, чем сразу после выхода с верфи, и поддержание высокого уровня боеспособности в ходе последующих боевых походов были вполне убедительным тому доказательством.

Решение отложили до окончания обсуждения всех кандидатур, чтобы понять, из кого выбирать, и перешли к следующим. Заседали более двух часов. При этом вышел серьезный скандал с капитаном первого ранга Добротворским[7]. Едва осознав, что шансов занять вакансию у него практически нет, он пришел в состояние крайнего возбуждения. Еще со времен перехода командуя отрядом крейсеров, он теперь считал себя, безусловно, достойным занять следующую ступень, то есть возглавить эскадру. Основным его аргументом стало отсутствие у всех, кроме него, опыта руководства соединением крупных кораблей в длительном плавании и в бою.

В качестве доводов против него прозвучало, что кроме меньшего ценза он также отметился в народовольческом движении в молодые годы, за что два с половиной месяца отсидел в Трубецком бастионе. Хотя, конечно, это все было давно и с тех пор никаких нареканий по службе Леонид Федорович не имел, даже проявил похвальную инициативу, командуя еще «Дмитрием Донским» в составе отряда Вирениуса, когда, узнав о начале войны между Россией и Японией, начал без приказа досматривать суда в Красном море в поисках военной контрабанды. Но по штабным обзорно-аналитическим бюллетеням многим был памятен его довольно дерганый рейд к японским берегам в июне, а потом еще и неудачный выход с Окинавы на соединение с флотом в Симоносекском деле, когда едва не потеряли «Олега».

Хотя к действиям начальника отряда и одновременно командира крейсера, которым он по совместительству и являлся, после всех разбирательств никаких вопросов не было. Все что мог, он тогда сделал, и сделал правильно, что также нашло отражение в распространенной штабом среди офицеров информации. Тем не менее вопрос везучести также имел существенное значение в суеверной среде морских офицеров. Да и само его командование крейсерским отрядом во всех операциях, как показал уже проведенный их анализ, оказалось не совсем безупречно.

Виной тому, в первую очередь, были некоторые личные качества самого капитана первого ранга, имевшего властный, напористый характер, сочетавшийся с некоторой поспешностью в принятии решений. Именно так было записано в его служебной характеристике, что, по твердому убеждению капитана первого ранга Клапье-де-Колонга, ведавшего всей распорядительной частью штабной работы, в том числе и кадровыми вопросами, делало его кандидатуру не подходящей на этот пост. О чем он прямо и высказался, добавив, что такого же мнения придерживается и Рожественский, считающий, что начальник отряда крейсеров отличается полной уверенностью в абсолютном знании всех тонкостей современной войны на море, одновременно обладая склонностью к завышенной оценке своих возможностей и неспособностью быстро и правильно анализировать изменения ситуации, исходя из возможностей противника. Все это усугубляется грубым пренебрежением и неприятием чужого мнения.

Таким выводам также нашлись возражения. В итоге после бурных обсуждений, по настоянию походного штаба наместника, броненосный отряд и всю эскадру принял под временное командование все же Серебренников, сделавший свой «Бородино» новым флагманом. Это его решение казалось не совсем разумным, поскольку делало самым главным самый слабый из броненосцев. Но «Александр» в бою серьезно пострадал и нуждался в ремонте, а «Орел» хотя и имел полностью исправной основную артиллерию и прекрасно отстрелялся в бою, не мог выполнять функций флагмана по причине неисправностей побитых японскими снарядами антенн беспроволочного телеграфа. Так что особого выбора на тот момент просто не было.