Переменные ветра

— Увижу еще раз, что подходишь к моему рынде — убью! Понял? — Стоян бы плечистым, высоким и отлично обученным воинской науке. Угрозу жизни представлял очень приличную! — Понял? — он попросту оторвал Миху за шиворот от утоптанного снега и тряс в воздухе, как нашкодившего щенка.

— Ддддааа, — у Михи даже такое коротенькое слово получилось с трудом.

— Пшел отсюда! — Миху унесло в сугроб и даже подняться сам незадачливый обидчик сразу не смог.

— А ты… — Стоян повернулся к перепуганному Даниле-Даше. — Пошли!

Приволок её в её же светлицу, запер дверь и грозно уточнил: — И часто ты так летала?

— Ннннет, — соврала Дашка.

— А почему тогда синяки на запястьях? Ты что? Сказать не могла? То есть не мог? — сердился Стоян.

— Да ты же занят, — совсем понурился его рында.

— Эх ты! — Стоян и не ожидал, что его так заденут синие пятна на тонких руках. До красных кругов в глазах озверел! Чуть не прибил того сопляка! Едва сдержался! А она тут стоит и тянет, что мол он занят. Так ведь и действительно… Он же почти рынду своего не видит. — Так, ладно. Завтра поедем с тобой коней прогулять, а то ты все забудешь, чему я тебя учил.

Но как раз на следующий день царь пригласил княжича на охоту, и так они удачно поохотились, что решил Бажен пир устроить.

Ах, как Дашка любила пиры! У её батюшки бывало, что после обильных кушаний, разрешали и пляски начинать. А Дашка, кажется, даже во сне плясать была готова! Да только княжне не пристало абы с кем! Вот и приходилось чинно-благородно сидеть, да завидовать белой завистью подружкам-боярышням. Даже когда батюшка уговор со Стояном подписал, всего-то пару раз удалось Дашке пройтись в танце! И всё! Стоян обыкновенно был как рыба мороженная. Безразличный да хмурый. Часто даже и не смотрел в её сторону. Сейчас и то лучше. Ах, если бы ей одеться в её одежды, да уборы! Может, и глянул бы он на неё по-другому!

— И одеться-то можно. Жар-Птица ведь сказала, как пёрышком мой настоящий вид вернуть. Да только боязно. А ну как Кащей найдёт? — понурилась Дарья, села на лавке и решила, что никуда-никуда сегодня из светлицы не выйдет! И не вышла бы, но прислала за ней молодая царица.

— Эй, ты! Рында Данила! Тебя царица зовёт! — прокричала из-за двери задорная девчонка-чернавка. — Иди скорее!

Пришлось идти. А царица по какой-то надобности всех услала, встала, да и обошла вокруг странной девушки, что в отрока-рынду вырядилась. — Ты ведь не простого рода-племени. Правда?

Дашка и глаза поднять боялась. Только кивнула.

— А не хочешь на пир прийти? — Анна рассмеялась, глядя, как заблестели глаза у ряженной.

— Хочу, да не могу, — наконец призналась та едва слышно. — Ищут меня. Если найдут, к Кащею попаду.

— Ой! Вот это беда! Тогда понимаю… Хотя… Если с умом, то и так можно! Мы вот как сделаем! — Анна притянула рынду поближе и начала её на ухо нашептывать. — Я тебе платье да уборы пришлю…

— А у меня всё есть! — радостно вскинулась Дашка.

— Тогда вот, держи плат. Все девушки мои лица такими закроют. Вот и тебя скроем. Плат полупрозрачный, тебе всё видно будет, а твоё лицо и не разглядеть.

Даша едва вечера дождалась, вышла из светлицы уже в своём виде, да в наряде, с платом спускающимся с серебряного венца. И правда, лица так не разглядеть! Добралась до покоев царицы, там её уже ждала сама царица Анна, которая только руками всплеснула. — Вот так девица-красавица! Вот так гостья у меня бесценная!

Заохали над незнакомкой боярышни, все от любопытства сгорали, да только никому ничего не объяснила царица, но приказала всем такими покрывалами головы прикрыть, чтобы лица видно не было!

— Матушка-царица, а кушать как же? — смутилась пухленькая молоденькая боярышня.

— Потерпишь один раз! И матушкой меня не зови! Рановато мне пока! — рассмеялась Анна. — Ну, пошли, девы.

На пиру все заметили молодую девушку в богатом наряде, которая сидела около царицы Анны. Лицо под платом видно как в тумане, а понятно, что хороша! Стоян особо на девиц не смотрел, а тут его сосед по столу допёк:

— Что ж за краса-то? И откуда такая? А коса-то толстенная и почти до полу! Ой, хороша!!!

Стоян и глянул. Решил, что померещилось ему, аж головой помотал. — Да быть не может! — так и сидел, сердито глядя на девицу.

А как начались пляски, так к ней сразу же боярские сынки поспешили. Пошла девица плясать, и глаз не отвести… Словно плывёт по воде, а не идёт.

Стоян смотрел, смотрел, да и сам отправился к неразумной Дашке.

— Дозволь красавица с тобою станцевать… — и рассердиться бы. И сил нет! — Что же ты творишь-то, а невестушка милая? — прошипел он Дашке.

— А что? — невинно откликнулась она.

— Да что же ты царице наврала, что она тебя сюда привела?

— Царица сразу увидела, кто я. И светлицу мне поэтому отвела отдельную, — тихо рассмеялась Дашка. — И на пир сама меня пригласила. Не сердись на меня. Я сейчас уйду, — понурилась она, вспомнив, что вообще-то пир скоро закончится, а вот когда, и, главное, чем закончится её приключение, совсем не понятно.