Переменные ветра

Катерина сначала была уверена, что как только они прилетят в Дуб, Кот найдёт какой-то рецепт, что-то придумает, и Степан станет выглядеть как прежде. Ведь ни разу так не было, чтобы Баюн не смог ответить на конкретный и насущный вопрос! Но, часы шли, уже начали сменяться днями, а ответа всё не было. Степан, как только его Жаруся внесла в Дуб, тоже ждал, что вот сейчас ему помогут, но как-то сразу понял, что быстро ничего не выйдет, а к вечеру второго дня начал очень сильно сомневаться, что его вообще что-либо спасёт, и вовсе перестал из комнаты выходить. Там он устроился в самом дальнем углу, перетащив туда одеяла и устроив какое-то подобие лежанки, потому что кровать его веса и размера в новом чудовищном обличьи могла и не выдержать. Кир и Катерина сначала сидели у Степана, но тот просто повернулся ко всем спиной и полностью перестал реагировать на слова, уговоры, просьбы, словно и не слышал!

— Какой в этом смысл? И так понятно, что для меня всё кончено! Яга же сказала, что это навсегда! Я ведь хотел когда-то тут остаться. Видно, так и получится. Будет в Лукоморской чаще новый странный зверь. Катька придумает сказку, расскажет, и… И уйдёт. И Кир, и все остальные уйдут. И останусь я один! — он лежал лицом, то есть мордой к стене, и слёзы текли, скатывались, оставляя полоски на лягушачьей коже и чешуе, повисали на грубом мехе. — И что? Всё равно никто не видит! — Степан даже не вытирал их. — Да, наверное, и ждать не надо. Чего ждать-то? Я только мучаю их… Им даже неприятно меня видеть… Наверное, нужно по-тихому уходить. Только… Только вот сил нет, — он всё-таки вытер лапой слёзы, потряс головой, и неожиданно прислушался.

Изменения, которые с ним произошли, принесли не только жуткий облик нового тела и потерю человеческой речи, но и необычайно острый слух и он вдруг понял, что легко слышит всё, что происходит в горнице.

— Баюн, а если я к Кащею пойду? — Катерина переждала вопли Баюна и рык Бурого, и упрямо продолжила. — Он-то точно должен знать, как снять, что сделал Яга.

— И думать не смей! Погубишь и его и себя, — наконец выговорил что-то членораздельное Бурый. — Кот тут кое-что раскопал…

— Да, раскопал! Понимаешь, смысл в том, что сколько элементов, ну, частей, использованы в составе, которым Яга в Степана плеснула, столько и накладывается условий. Судя по Степановому виду, Яга, дрянь такая, действительно использовала всё по полной схеме, тут она не хвасталась. И чешую, и кожу, и мех, и перо. То есть надо выполнить четыре условия.

— Какие? — спросила Катерина.

— Пока не очень понял, — вздохнул Баюн. — Мне ещё время надо. В Аленьком цветочке проще было. Там использовались только шерсть и чешуя. И речь у того царевича осталась, и на вид он был… Ну, менее странный, но его-то расколдовали! Хотя, вот в сказке об Окаменелом царстве в царевну только составом с перьями попали, так её и расколдовывать никто не стал, — Кот вздохнул, а у Степана растаяла последняя надежда.

— А если изловить Ягу? — хищно оскалился Бурый.

— Прячется она, мерзавка, у своей средней сестры. Если доставать там, то можно такую войну развязать, на половину Лукоморья, — покачал головой Баюн.

— А если выманить Гусликом? Ну, мол, я решила посмотреть на этого её кандидата, — уточнила Катерина. Степан аж зубами заскрежетал, прислушиваясь к разговору…

— Вариант, но не сейчас! Она же понимает, кто ты. Ты, девочка, человек верный, и так попросту Степана не бросишь! Надо подождать, чтобы для Яги было правдоподобнее, — вздохнула Жаруся, не подозревая, что от её слов за стеной корчится нечастное чудище.

— Она да, она человек верный! А я? Да со мной же рядом находится невозможно! И я, что, должен ждать, пока она сама это поймёт? А может, уже и поняла, да не хочет меня добивать! — Степан подобрался, и понял, что есть у него силы, или нет их, ему надо уходить! Он потом ляжет где-нибудь, и подыхать будет, у него и так сердце словно затягивает тугой стальной полосой, да так, что дышать трудно. — Пока не поздно, пока хоть как-то могу, надо уходить. За озером бурелом, там на восток леса непролазные, и ещё дальше туман. Вот туда и пойду, если дойду, конечно. А не дойду, так всем только легче будет. Родителей и бабушку только жалко… Они-то меня сейчас не видят, и не знают, что так будет лучше для всех.

Он терпеливо ждал ночи, полностью проигнорировав все попытки Кира, Катерины и Баюна вызвать его в горницу на ужин, равно как и еду, которую ему оставили, решив не беспокоить. Лежал как каменный. А когда наступила ночь и утихли все звуки, встал и подобрался к окну. Открыть его вышло не сразу, когтями трудно было орудовать так же как пальцами, но он справился. — Вот и всё. Прощайте, — Степан оглянулся в сторону двери, а потом, боясь, что не справится с собой, быстро вылез из окна.

Он беззвучно сделал два шага по траве, и вдруг неожиданно услышал у себя за спиной голос побратима.

— И куда это ты собрался? — Катерина и Кир сидели, прислонившись спинами к дубовому стволу.

Степан покрутил головой. Нет, не мерещится…