Переносная дверь

Назавтра, просто забавы ради, Пол отправился в Манчестер и снял пятьдесят фунтов. Когда он вернулся на Сент-Мэри-Экс, деньги исчезли. На другой день он повторил эксперимент, но снял только десять фунтов, и когда вернулся, деньги оказались при нем, однако проверка состояния счета показала, что деньги сняты. Пытаясь в последующие несколько дней сообразить, что тут к чему, Пол обнаружил еще один стабильный эффект: сколько бы он в своих путешествиях ни съел, это как будто совсем не сказывалось на аппетите по возвращении. А кроме того, несмотря на всевозможные заварные булочки с кремом и пирожные, которые он поглощал в уличных кафе по всему миру, он ничуть не прибавил в весе. Тогда он решил оставить попытки рационального объяснения и просто наслаждаться ежедневными каникулами.

Радовало тут и еще кое-что: как только Пол стал пользоваться дверью ежедневно, период последующей смертельной усталости понемногу сократился, причем настолько, что он уже рисковал задерживаться на два часа (засеченного времени) не мучаясь до конца дня в борьбе со сном. Честно говоря, почти час уходил на то, чтобы отыскать банкомат и поспешно проглотить ленч. Удвоив отпущенное время, Пол смог не только неторопливо наслаждаться обедом, но и успевал наскоро осмотреть достопримечательности.

В этих экскурсиях ему не хватало одного — компании. Куда бы ни отправился, он везде был чужим. Последнее было скорее правилом, чем исключением — ведь он три дня подряд возвращался в одну и ту же кофейню в Хьюстоне и всякий раз заставал за стойкой одного и того же бармена, но тот никак не давал понять, что узнает посетителя. Разумеется, Пол не питал иллюзий относительно своей иезапоминающейся внешности, однако казалось странным, что три дня подряд в техасское заведение входит англичанин в шерстяном костюме, и никто на это никак не реагирует.

Когда первая радость открытия несколько поблекла, и Пол начал пресыщаться путешествиями за границу, он стал считать свои вылазки за дверь способом провести перерыв на ленч, более приятным, чем сидеть в кабинете, жуя черствые сандвичи (хотя, поскольку еда из-за двери никакой пищевой ценности не имела, сандвичи жевать приходилось тоже). А все-таки это было лучшим временем за весь его тусклый день, да и пара часов вдали от неловкости и конфуза, которые он испытывал, деля кабинет с Софи, были особенно желанными, но факт оставался фактом: дверь оставалась всего лишь игрушкой. Он мог попивать латте в Манхэттене или накачиваться пивом в Мюнхене (подобно деньгам, алкоголь как будто не мог проходить через дверь), но после неизменно приходилось возвращаться домой и вторую половину дня проводить, сортируя в мрачном молчании распечатки, пока не наставало время спешить на автобус в Кэнтиш-таун. Пол не хотел себе в этом сознаваться, но если бы кто-нибудь предложил ему обменять дверь на ленч в убогой итальянской закусочной за углом — ленч наедине с Софи (казалось, это было сто лет назад), — он немедленно ухватился бы за этот шанс.

Однажды в среду Пол сидел под тентом в одном кафе в Анкаре и потягивал чашечку кофе по-турецки. Попробовать его он решился потому, что не мог поверить, что кофе настолько плох, как считают все вокруг, и как раз размышлял о том, что любопытство губит не только кошек, как вдруг женский голос за спиной спросил, свободно ли место рядом с ним. Пол был слишком погружен в собственные мысли, чтобы солгать. И только когда обладательница голоса села напротив, ему пришло в голову, что свой вопрос она задала на английском, или, во всяком случае, с австралийским акцентом. Несколько заинтригованный, он поднял взгляд.

Девушка лет двадцати — высокая, худенькая, скорее всего наполовину китаянка. Из-под широкополой соломенной шляпы струились черные волосы. А еще она была умопомрачительно хорошенькой: такие останавливают уличное движение, становятся причинами аварий или рекламируют шампуни. А еще она ему улыбалась.

— Привет, — сказала она. — Вы, кажется, англичанин, да? Глаза у нее были яркие, как фары надвигающегося грузовика, и Пол тут же почувствовал себя ежиком на шоссе.

— Да, — промямлил он.

— Я так и подумала. — Поднеся чашку кофе к губам, она подула на пенку. — Вы пьете кофе по-турецки?

—Да.

— Ну и как?

— Как грязь.

— Значит, вам он не понравился. — Нет.

— Гм. — Она надула губки. — А я хотела попробовать. Понимаете, если ты в Турции, то предполагается, что попробуешь кофе по-турецки. Но если это так невкусно...

— Невкусно. Даже хуже.

— Жаль. — Она серьезно кивнула. — Спасибо. В таком случае буду пить обычный капуччино. — Кончиком языка она лизнула пенку. Пол вспотел. — Вы и чай тоже пробовали?

— Вы говорите про турецкий чай? Она кивнула.

— Нет.

— Хорошо, — сказала она. — В таком случае услуга за услугу. Не пытайтесь.

— Ладно, не буду, — ответил Пол и поинтересовался: — Настолько невкусно?

Она нахмурилась:

— Не хуже кошмарного похмелья, и, вероятно, лучше, чем утонуть. Вы давно в Турции?

Пол покачал головой:

— Только что приехал.

— И я тоже. Работаете или просто гуляете?

— Путешествую.