Перепиши меня начисто

И я сосала, захлебываясь, как будто испытывала невыносимое удовольствие от этого действия. Вторую руку он запустил мне между ног и провел там, глубоко между складками. Меня выгнуло дугой. Но его движения по чувствительной точке были медленными, неспешными, он никак не хотел чуть усилить нажим. Зато глаза его потемнели, стали черными окончательно. Он тоже едва держался – не нужно никаких датчиков, чтобы это понять.

– Море нераскрытой сексуальности… – он говорил будто сам с собой. – Тише, тише, Ината, не спеши. Может, ты сейчас знаешь, чего хочешь в идеале?

Наклонился, юрко скользнул языком рядом с пальцем, но лишь коснулся моего, а услышав требовательный стон, снова отстранился:

– Ината, ну же. Это чистое желание – я должен его узнать.

Вместо ответа я начала подаваться бедрами вверх, сама скользя по его пальцам. Мне потребовалась всего пара движений, чтобы захлестнуло. Жар внутри, скопившийся, сдавленный и болезненный, вдруг взорвался, лишая ощущения пространства. Меня все еще сжимало невыносимыми спазмами, перед глазами стояла пелена тумана, когда он отстранился, уперся коленом в диван и обнажил член. Прошелся несколько раз ладонью вдоль ствола и с хрипом кончил мне на бедро. О своих эмоциях на этот счет я думать не могла – вообще ни о чем не могла думать. Сил не было даже на то, чтобы встать и сходить в душ.

Провалилась в глубокую дремоту, лишь краем сознания улавливая происходящее. Он зачем-то взял меня на руки и отнес на большую кровать. Вытер салфеткой сперму с бедра, укрыл мягким, почти невесомым одеялом и куда-то отошел. Решила, что с меня хватит – отлежусь, высплюсь, просплю все самые острые переживания, а потом уже начну думать.

Глава 12

Вопреки моим надеждам, Кинред апартаменты не покидал. Когда я открыла глаза, услышала звуки шагов и тихую музыку. Встала, нашла свою одежду и вышла к нему уже при полном параде. Помещение кухни не было изолировано, просто отделено стеной с одной стороны и стойкой с другой. На нем теперь была обтягивающая серая футболка. Кинред по-своему привлекателен – не той разящей красотой, какой обладает Той, но подобную внешность стоит один раз разглядеть, чтобы привлекательность уже не ставилась под сомнение.

– Ината, – он сразу заметил мое появление. – Я хочу сделать пиццу, но мягко говоря, совсем в этом не разбираюсь. Ты как в кулинарии?

– Зато, я вижу, хорошо орудуете ножом, сэр. Куда столько помидоров? Ответ на ваш вопрос – да, я могу приготовить вам пиццу, если покажете, как пользоваться этим жаровым шкафом. И я могу готовить для вас трижды в день, если вам надоела еда из столовой и если этим будут ограничиваться все мои обязанности.

– Размечалась, – он, смеясь, пододвинул на мой край стола разделочную доску с куском ветчины. – Ты можешь готовить мне трижды в день, но не отвлекаясь от основных функций. Кстати говоря, озвучу то, что мы оба заметили – ты не смущаешься произошедшего.

– Смущаюсь, – после короткой паузы произнесла я. – Просто не вижу смысла это афишировать и уж тем более обсуждать.

– Тем не менее обсуждать придется. Ведь для этого ты на пятом уровне – я должен знать все о тебе. Так начнем с простого. Тебе понравилось?

– Нет, – я ответила уверенно. – Это было насилие над волей, сам этот факт перечеркивает любое удовольствие.

– Неправда, эти вопросы могут не пересекаться. Но ты еще долго будешь цепляться за привычное, без этого кажется, что мир вокруг рушится. Тогда перейдем к следующему. Ты все еще девственница, а я говорил, что это меня не устраивает. Скажи, Ината, ты предпочла бы, чтобы первым твоим мужчиной стал ИИ или человек?

Я с удивлением посмотрела на него, забыв о нарезке:

– Вы спрашиваете из научного любопытства или поступите так, как я выберу?

– Я поступлю так, как посчитаю нужным. Потому тут чистое научное любопытство. Ответь.

Вопрос был не так-то прост. Смириться мне необходимо, но иногда для смирения проще отсутствие какого-либо выбора вообще. Я размышляла вслух:

– Не знаю, не уверена. Возможно, с ИИ намного сложнее пережить сам процесс, ведь это слишком интимно, не представляю, как делить настолько личное с бездушным механизмом. Зато сразу после можно сказать себе, что он всего лишь программа, что ничего не испытывал, а значит, и стыдиться меньше поводов. Не могу сказать точно, что окажется важнее – испытание или его последствия. Склоняюсь ко второму.

Теперь он смотрел на меня неотрывно:

– Во-первых, прекращай называть секс испытанием. Вот уж чем ты сделаешь свою жизнь проще. Во-вторых, Той чувствует настоящие эмоции. Неужели за несколько дней плотного общения с ним ты этого не поняла?

– Опять затрудняюсь с ответом. Но в чем-то вы правы – Той производит впечатление самого естественного существа на свете. Мне приходится напоминать себе, что все в нем прописано заранее. Даже эта его странная симпатия ко мне – просто цифры в коде.

– Ну, приехали, окончательно приравняли мой лучший образец к пылесосу. Я не могу его заставить испытывать к тебе симпатию. Он анализирует и делает выводы сам.