Переписка с О. А. Бредиус-Субботиной. Неизвестные редакции произведений. Том 3 (дополнительный). Часть 1

Я так мало всего знаю. Я ничего не знаю. Мне даже страшно и стыдно своего незнания… Ты… не спрашивай меня, что я знаю и чего не знаю… учи меня… Я сидела бы часами, не дыша, тебя слушая, у ног твоих. Ты учитель мой, ты мне все, все. И тебя не увижу живого! Настоящего, подлинного, того, кем я живу?! Иван, пойми! Неужели ты меня о «разрыве» не понял? Ты искал смысла замысловатого, в таком простом, до примитивности… Именно: как же сходиться, коли нас разделяют тысячи верст? Да… «несхождение». Письма, конечно, останутся. Любовь, вся мука останется, все, все. Больше еще будет, — но это же все — _н_е_с_х_о_ж_д_е_н_и_е, реальное. Ты звал меня пройти с тобой твой путь… как? На расстоянии друг от друга? По-американски? С перчаткой повенчаться по телефону? Нет, я не могу так!! И Ваня, родной, я не смею ничего вынуждать у тебя. И все же я скажу тебе: «как хочешь ты». Я муки твоей боюсь. Но я высказать тебе все мое хотела. Я бы могла тоже «лукавить», «ломаться», «умалчивать»… Кто из женщин так открыто все скажет?! Но не могу я… Я все хочу тебе сказать! Ты понимаешь, что за твоими словами: «что же мы решим тогда. Ни-чего», — скрывается нечто, ради чего — просто увидеться, просто взять друг друга взглядом, сердцем, бездумно, бесцельно, просто по сердцу, — не стоит. Ты, такой, какого я знаю, вдруг стал чуть ли не дельцом — голландским — ищешь рационального! Все тут иррационально! Глупо м. б. с точки зрения «дельцов». Ты же сам писал: «все узнать, и все сказать, и все решить». Ваня, ты не знаешь меня. Я люблю тебя. И в этом все. Люблю навсегда. Я никогда тебя не оставлю. Если только ты не захочешь — тогда другое. Тогда не навяжусь. Никогда! Мне чудится за твоим: «ты не можешь ко мне приехать, даже если бы была свободна», — мне чудится твоя некая будто «боязнь», что как бы я в самом деле не стала свободной и не вздумала приехать… Прости, если не так это. И сама не верю этому. Но так выглядит. Я не верю! Но я не могу ничего судить, не знаю твоей правды. Я уж говорила тебе, что мне казалось, будто ты для «яркости чувств», для «творческих горений» все так сказал, как сказал, не считаясь с реальной возможностью. И что м. б., будь такая возможность, — ты никогда бы не сказал так… Прости мне, я знаю, что говорю тяжелые вещи. Но глубоко я страдаю. Я гордая, я не могу так. Ваня, я не обижать тебя хочу. Ты просто слишком фантазер-художник. Скажи же мне правду! Я все пойму! Ты осенью просил меня к Новому году «решить». Что же, неужели тоже все это шутя было? Т. к. «нам _н_и_-_ч_е_г_о_ не решить». Ведь и тогда это было так. Ваньчик, я не упрекаю тебя. Я только все хочу знать. Скажи мне все, все! Почему не хочешь? Встречи? Какие глупости, ужасные глупости, твои «страхи». Неужели ты серьезно это? Отбрось это! И если отбросишь их, то ничего не останется, что бы мешало. Конечно, кроме визы. Но внешнее меня не интересует. Это больно, ужасно, но [не] непреодолимо. Меня мучает твое. А оно, это твое — есть. Ибо ты говоришь:…«но я спрашиваю себя…» и т. д. Ты бы стал спрашивать себя и имея визу?!! Или ты боишься страданий после встречи? Или ты считаешь жизнь нашу вместе настолько невозможной, что не к чему и видеться? Да? Я не знаю: даст ли Бог мне это? Но я знаю, что без мечты быть около тебя (пусть «краткий миг», пусть крадучись) — я не могу жить. «Крадучись» — для женщины ужасней, чем для мужчины… но мне ничто не ужасно. И… внутренне — я не крадусь. Внутренне ты давно мой, как и я, давно — твоя. Не разожженной страстью, нет, (не только) — но всей душой, всем, что мыслит, чувствует, живет! Ты — вся моя душа, моя молитва, совесть моя, все, все! Давно! Еще до «любовного» периода нашего! Я же давно тебе писала, что не мыслю не увидеть тебя! Перечитай! Ты — все мое наставление к Жизни, Учитель мой, ты мой источник Правды! Я не могу не увидеть тебя. Но я не хочу тебя нудить. Если почему-либо трудно тебе — не надо. Это без обид. Я тогда приеду. Пойми, что мне теперь все — все равно! «Высокомерные каланчи» и все, все! Это — безумие — мне ехать, знаю. Но я не могу. Пойми же! Если бы я убежала к тебе — могла бы я остаться? Или бы выставили меня из Франции? Ах, нет, нет, все одни мечты! Я плачу, Ваня! Я к тебе хочу! И знаю, что не смогу! О, хоть бы миг, один! Хоть для того, чтобы сказать все, чего не скажешь здесь! Чтобы обнять безмолвно… и _к_а_к_ обнять!

Нет, не только «ж_а_р» твой «увлек» меня… Разве ты не знаешь, что у нас _о_д_н_а_ _д_у_ш_а?? Да, душа и… м. б. «жар». Я люблю тебя! Никого так не любила… Хорошо, условимся: ждать первой внешней возможности, чтобы быть вместе! Конечно, если ты хочешь… Ответь!

[На полях: ] Ответь на все это письмо!

О, как бы я тебя сейчас любила!.. Приди! Или надо смириться и принять «Крест»? Господи, укрепи! Ты прав — молиться надо. Родной мой!

Иногда кажется, что не пережила бы счастья встречи! Обними меня, я так… жду тебя! Оля