Переплет

– Невероятно, – выпалил он и снова засмеялся; из его рта брызнула слюна, блеснув в луче света. Мне опять стало смешно, и мы двинулись к лестнице зигзагами, как пьяные, хватаясь за животы.

– Один раз я чуть не чихнул.

– Не упади! – Я потянулся и схватил его за руку. Спотыкаясь, мы спустились по лестнице и вышли на улицу. Солнце слепило глаза; зеленела листва.

– Ты небось рад, что я не наказываю браконьеров, как мой дядя.

– Да уж, – я покачал головой и перевел дыхание.

Он первым перестал смеяться. Когда я наконец успокоился, он стоял, прислонившись спиной к стене сторожки. На губах по-прежнему играла улыбка.

– А кто эта девчонка? Та, что была с дядей?

– Пераннон Купер. – Я не смог прочесть по глазам, знакомо ли ему ее имя. – В жизни бы не подумал, что она промышляет такими делами.

– Пераннон Купер? Она тебе нравится, верно?

Я с удивлением вспомнил, что раньше так и было.

– Уже нет.

– Ну да, конечно, – он хитро улыбнулся, словно не поверил мне.

– Нет же, она давно мне разонравилась, с тех пор как… – Я осекся. – А ты откуда про нее знаешь?

– Альта рассказала. – Он пожал плечами и отвернулся. – Имя запомнилось.

– Ясно.

У него вспотела шея. Рубашка помялась; два острых залома топорщились на спине. Я стоял и теребил ремень ружья, не зная, о чем говорить дальше.

Внезапно он развернулся.

– Клякса! Мы так ее и не нашли! Я совсем… как же мы могли…

– Да. Пойдем.

Он бросился бежать через лес и вскоре совсем исчез из виду: лишь его рубашка мелькала среди деревьев белым пятном. Если я не хотел упустить его, надо было следовать за ним тотчас же. Но что-то мешало мне: стало не по себе, будто я почувствовал приближение болезни или забыл о чем-то, но не мог понять, о чем.

Вдалеке залаяла Клякса. Я отмахнулся от неприятного чувства и бросился на лай.

После этого Дарне перестал приходить.

Сначала мы решили – и убеждали в этом друг друга, – что ничего не случилось, просто ему некогда и он наверняка придет на следующий день. Но прошло несколько дней, потом неделя, а от него так и не было вестей. Альта умоляла меня сходить с ней в Новый дом и поискать его там. В тот день я выкладывал камнями яму, откуда наши коровы пили воду, и обрадовался спокойной прогулке. Ветер высушил намокшую от пота рубашку. Мы подошли к дому и позвонили в колокольчик, но никто не ответил. Даже служанка не вышла на порог, чтобы прогнать нас прочь. Альта повернулась ко мне. Она вся сникла, как бутон после заморозков.

– А вдруг он умер, Эм?

– Что за ерунда. Об этом знала бы вся округа.

– А вдруг…

– Да замолчи ты!

Назад мы шли молча. Мы оба понимали, что Дарне вернулся в Каслфорд, не сказав ни слова и даже не попрощавшись. Но я не мог повторить это вслух при Альте. Неужто он так жесток? Но ведь он не пришел.

Дома обстановка накалилась до предела; родители кричали друг на друга, Альта закатила истерику в маслобойне, недоследила за молоком, и двухдневный удой скис. Клякса поднимала уши и скулила каждый раз, когда мимо ворот проезжала лошадь. Я целыми днями работал на жаре и не щадил сил, а когда к вечеру приходил домой, голова раскалывалась, но несмотря на это мне не спалось. Всю ночь я сидел у окна, прислонившись лбом к прохладному стеклу; я желал увидеть Дарне и проклинал его, тоска по нему и неприязнь слились воедино – я с трудом мог отличить одно от другого.

Потом настал канун Солнцестояния. Мы с Альтой поссорились, потому что она отказалась идти на деревенский праздник; потом поссорились еще раз – я назвал ее избалованной и сказал, что ей пора забыть о Дарне и найти ему замену; потом извинился, но она влепила мне по ушам, и мы снова поссорились. В конце концов мы пошли на праздник, где деревенские развели большой костер, однако веселиться не хотелось; пиво горчило, отец хлебнул лишку и чуть не подрался с Мартином Купером, мама бросилась их разнимать; я отвернулся, но взгляд мой тут же упал на Альту, стоявшую чуть поодаль с девчонками. Те, как водится, нарядились в лучшее и повесили на шеи гирлянды из живых цветов, а на запястья надели цветочные браслеты. Но если на ярмарке в День Пробуждения Альта стояла в центре и вся светилась от счастья, тогда как другие девушки бросали на нее завистливые взгляды, то теперь Сисси Купер подозвала ее и сказала: «Альта, иди скорее, послушай – Герти помолвлена!» Герти встряхнула волосами и произнесла: «Не убивайся, Альта, скоро ты найдешь другого». Мне захотелось врезать им обеим за их самодовольный тон. Но я знал, что гордость не позволит Альте уйти домой, даже если я возьму ее за руку и уведу прочь, поэтому я остался, и мать с отцом тоже. Мы смеялись и пели с остальными и вернулись домой на рассвете, как солдаты после проигранного боя, не получившие ранений и пытающиеся делать вид, что все обошлось.