Переплетение времен

Он умел говорить по-гречески, но не знал слов "политика" и "демагогия" в их современном мне значении. И, хоть он замолк на полуслове, я догадался, чем именно он занимался в Поле. Поэтому в хазарских землях, где его знали, нам было бы безопасно. Но между нами и Хазарией стояли не то мадьяры со своими "шарканями", не то печенеги, не то и те и другие. Пробираться Полем всего лишь вдвоем было опасно. Я это понимал, наверняка понимал и Урхо, но, по негласному уговору, мы избегали этой темы. Лишь только в последние дни я заметил, что он высматривает какие-то следы на тропе и подгоняет меня, чтобы идти быстрее. Я тоже поинтересовался следами. Они представляли из себя неровные колеи от колес – перед нами прошел обоз из двух или трех телег, запряженных парой неподкованных коней или волов. Моя неопытность в животноводстве не позволяла мне точнее идентифицировать следы. Теперь мы явно следовали по пути неведомого обоза, но не делали попыток его догнать. Я терпеливо ждал объяснений и вечером, когда мы развели костер, спросил, как бы невзначай, почему мы ночуем в глубоком сыром распадке, а не в более сухой лощине.

– Не дури, Арье – рассмеялся Урхо – Ты уже давно понял, что мы следим за обозом и следим тайно. Поэтому и огонь развели там, откуда дым нас не выдаст.

– Зачем нам обоз?

– Сам обоз нам не нужен, а нужны ведущие его люди. Это будут наши попутчики через угринские земли.

– Да, но зачем же тогда от них таиться?

– Да для того, чтобы стать им полезными. Думаешь, они тебя проведут через земли угринов за красивые глаза?

Интересно, а чем мы им будем полезны? Вопрос не прозвучал, но беззвучно повис в воздухе и Урхо продолжил с видимой неохотой:

– Думаю, что это радхониты8, но радхониты неопытные и с неопытным проводником. Иначе они не пошли бы этой дорогой.

– Что не так с дорогой?

– Увидишь. Завтра к вечеру и увидишь!

Большего от него мне добиться не удалось. На следующий день мы приблизились к обозу. Густой лес не позволял ничего увидеть, но на прогалинах нам открывались три медленно движущиеся телеги, влекомые парами волов. Этот неспешный транспорт напомнил мне путешествие с Авраамом и Магутой. Наученный прежним (будущим?) опытом я даже не пытался определить, кто из обозников радхонит-иудей, а кто – славянский купец или местный проводник.

– Послушай, Арье – зашептал мне в ухо Урхо – Сейчас на них нападут.

– Кто?

– Ну, не валькирии же… Лихие люди, кто же еще? Нам надо будет прийти обозу на помощь. Что ты умеешь?

В лесной засаде главное, нейтрализовать лучников, если они есть. Я помнил это еще с того раза, когда Муромец воспользовался мной, как приманкой для засады на левобережье. Теперь приманкой будет обоз. Некоторый опыт засад я приобрел под руководством того же Муромца, да и прежде того меня научили кое-чему в дивизионном спецназе во время армейской службы. Это я и объяснил своему попутчику, не вдаваясь в пикантные подробности.

– Где они нападут?

– Скоро дорога пойдет по оврагу. Тут они и навалятся с двух сторон.

– А ты откуда знаешь?

– Да уж знаю – Урхо явно что-то не договаривал.

Мы договорились напасть на нападающих тоже с двух сторон, причем я это сделаю явно, а он со своими тремя стрелами подождет высовываться. Мы сняли постолы, натянули лапти и разделились. Я побежал трусцой через перелесок слева от дороги в сторону оврага, к которому, в разбойничью ловушку, неспешно двигались возы. Урхо начал свой бег справа от дороги и моментально исчез среди листвы. Бежать в лаптях было легко, не в пример легче, чем в неуклюжих постолах, а для подкрадывания никто не придумал ничего лучше. Еще с конца Х-го века я помнил, насколько бесшумно можно двигаться в этой обуви. В тот раз Муромец научил меня быстро передвигаться по лесу, избегая наступать на сухие веточки, ставя ногу на носок и плавно перенося на нее тяжесть тела. Склоны оврага знакомо заросли орешником и березняком и двигаться было легко, надо были лишь осторожно отпускать гибкие ветви. Короткая рогатина мне не мешала, хотя я и не собирался пускать ее в ход, также как и заткнутый за пояс нож. Мне было проще, чем моему напарнику, я заходил с наветренной стороны и уже почувствовал слабый запах пота и чеснока. Урхо, на противоположной стороне оврага, было сложнее, но за лесного человека я был спокоен: навидался всякого за дни нашего совместного путешествия. Подходить ближе было неразумно и я затаился.