Переплетение времен

Лицо Рои на полированной поверхности мутнеет и быстро исчезает. Теперь это снова матовая бронза. Как работает Зеркало и кто его создал? Этого я не знаю и мне почему-то не интересно. Наверное, кроме быстрых процессоров и мелких пикселов, есть еще иные способы связи через время, а может быть Зеркало – это и есть процессоры и пикселы, просто они выглядят немного иначе. На каких невидимых компьютерах работает волшба колдунов, шаманов, чародеев и магов. Где находится та магистраль данных, по которой они "скачивают" то, что недоступно нашим чувствам? На трудные вопросы нет легких ответов, а на нас уже навалился вечер и завтра будет трудный день. Я устал и хочу спать. и не хочу, чтобы сегодня что-либо еще происходило. Но моего разрешения никто не спрашивал и события потихоньку начинают происходить. Мы развели небольшой костер на задах хутора и молча смотрели как Луна и Месяц поочередно выглядывают через просветы в облаках. Никакие крылатые тени сейчас не заслоняли их, но мы знали, что это ненадолго, что Змеи приближаются к броду. И все же пока еще можно было спокойно сидеть у костра.

– Вы как хотите, а я хочу спать – хмуро сказал Урхо и пошел к избушке.

Спать он точно не хотел. Просто он не может больше спокойно видеть Веду, понял я.

– Почему так, Лёва? – спросила она, когда мы остались одни – Почему все так несправедливо? Почему я могла предложить себя тебе и наверное смогу кому-то еще, а ему не могу… Боюсь. Чего? Ты не знаешь?

– Знаю… Ты боишься себя саму – объяснил я – Боишься раствориться в нем и перестать быть Ведой. Боишься вспомнить свое имя. Может ты и знаешь что делаешь когда дело касается Леса…

Я задумался, подбирая осторожные слова, а она молча смотрела на меня своими огромными светлыми глазами и ждала этих слов. Тогда я решил не подбирать слова.

– А вот когда речь идет о влечении сердца, то ты становишься… – тут я сделал эффектную паузу и закончил – …дура дурой.

По-моему, несмотря на всю простоту сентенции, получилось удачно, потому что она вздрогнула, опустила взгляд, а когда подняла его, то я увидел осторожную улыбку на ее лице.

– Так я пойду? – робко, как маленькая девочка, спросила она.

– Ты еще здесь? – рявкнул я.

Она вскочила и, сверкая босыми пятками в свете обеих лун, побежала к избушке. Я остался один и мне было совсем не холодно у тлеющего костра. Несколько раз я просыпался, подбрасывал хвороста, поворачивал к горячим углям замерший бок и снова заворачивался в плащ. Разбудил меня плеск воды: Веда мылась в запруде. Меня она не испугалась, не взвизгнула, лишь прикрыла грудь руками.

– Как ты это сделал вчера, Лёва? – спросила она – Это такая волшба?

– Волшба, конечно же – сказал я, сделав серьезное лицо – Я же великий волхв. Сам конунг Хельги это признал.

– Спасибо, Лёва – тихо прошептала Веда и улыбнулась – Это была могучая волшба. Теперь у меня будет дочка.

А у той дочки будет отец, подумал я, посмотрев на Урхо, который вылезал из избушки, щурясь на утреннее солнце.

– Что я могу для тебя сделать?

Я знал что она может сделать. Через несколько десятков лет у сотника Неждана в хоромах на Подоле родится дочка. Он назовет ее Ингимюндой, мать будет звать ее Ладислава, поп окрестит ее Анной, а я буду ласково называть ее Аней, Анютой, Аннушкой, Анечкой. Эта маленькая девочка вырастет, а когда она вырастет, она должна получить Зеркало и научиться к нему взывать. Тогда многое из того, что могло случиться неправильно, произойдет единственно верным путем. Все это я и объяснил Веде.

– Ты говоришь, что тогда Змеи не пройдут и во второй раз? И последние жрецы исчезнут? Ты клянешься?

Я кивнул и молча показал ей шрам на ноге.

– Я все сделаю – просто сказала она – Но это не услуга тебе, это награда мне.

– Почему? – удивился я.

– Потому что Зеркало в тягость, это не радость, а бремя. Оно передается от Веды к Веде как оковы. Сейчас ты их снял и я твоя должница вдвойне. Я все же должна что-то сделать для тебя.

– Тогда люби Лешего до самой смерти и мы будем в расчете.

Она улыбнулась.

– И этого будет тебе достаточно?

– Можешь добавить крынку молока.

Веда засмеялась и мы пошли завтракать. На полпути к землянке она остановилась и шепнула:

– Меня зовут Ильма!

И, продолжая весело смеяться, побежала навстречу Урхо так легко, как будто сбросила с себя невыносимую тяжесть. Но я-то знал, что именно ей придется выполнить самую опасную часть нашего плана. По этому гениальному плану нам с Урхо следовало привести к броду всех: и Змеев и их поводырей и венгров. План был авантюрный и трудновыполнимый, но другого у нас не было. Поэтому, еще до обеда, мы с Урхо собрались и двинулись вниз по течению вдоль левого берега Трубежа. Отряд Нандора мы повстречали в конце следующего дня. Сам командир нам искренне обрадовался: по видимому, его беспокоил Лес, который он не чувствовал и не понимал и еще больше беспокоила предстоящая атака на гипотетическую заставу у брода. Вначале он с большим интересом и опаской выслушал мое вдохновенное вранье про высокий частокол из цельных сосновых стволов, сторожевые башни по углам и небольшой, но опытный гарнизон из варягов.