Перепутье

— Барбариску, — поправил я его. Он только хмыкнул в ответ и, взяв в руки газету, пробежал по статье глазами. — Видно, что статья немного сыроватая, писалась как срочная новость. И все равно люди будут обсуждать ее еще долгое время, и заметь, каждый найдет в ней то, что хочет найти. Надо будет обговорить все это с гномами. Не хотелось бы чтобы кит-ниндзя смог привести к нежелательным экономическим последствиям. Хотя само появление Неймана на публике, а также доказательства того, что ничто человеческое ему не чуждо, должно хорошо отразиться на стоимости акций.

— Но это же бред, — пробормотал я и уткнулся головой в стол.

— Так что тебя так сильно взволновало? — невозмутимо поинтересовался Эдуард.

— Последнее фото, его журналисты не смоги бы заполучить, даже если бы брали штурмом поместье.

— Хочешь сказать, что последнее фото подлинное? — Эдуард с Эваном переглянулись, а я, прикусив губу, ответил:

— Здесь все фотографии подлинные. А последняя… Мы были напуганы, ошарашены, безумно рады, что остались живы, и да, мы выпили водки. Так что да, когда вы все меня бросили, а Элли осталась рядом и поддержала меня… — я быстро запутался в своем ответе, к тому же я сам не знал, почему я ее поцеловал, как подозреваю и она не в курсе, что на нее нашло, потому что она мне ответила. Мы тогда целовались довольно долго. Для меня эти поцелуи были первыми, поэтому я очень боялся напортачить, сначала, а потом мне стало все равно. А вот когда наваждение прошло, нам обоим стало неловко. Мы даже не разговаривали, я молча проводил Элли до конюшни, а сам направился в родительскую спальню, в которой обитал с момента обрушения потолка, потому что никакая сила не смогла бы меня заставить вернуться в свою комнату, по крайней мере, до тех пор, пока ее не приведут в нормальный вид, переделав этот, так называемый, ремонт.

— Ясно, вы находились под влиянием момента, но это не объясняет, каким образом вас умудрились под этим моментом застукать, — Эван нахмурился. — Боюсь, что данное фото — дело рук кого-то из домашних.

— Ты так говоришь, будто знаешь, откуда взялось все остальное, — я снова почувствовал сухость во рту, а в виске кольнуло, словно мне в череп вставили иголку.

— Есть небольшая догадка, — эти двое как-то многозначительно переглянулись, но я совершенно не понимал, что им двоим вдруг стало так понятно.

— Кто занимается делами поместья? — спросил Эван. Но я в ответ лишь махнул рукой и застонал. К горлу подкатил ком, но я его проглотить был не в состоянии из-за пустыни, царившей во рту.

— Что, дружок, похмелье? — Эдуард протянул мне стакан с водой. — Слабенькое, конечно, но ты практически в вытрезвителе побывал, так что сейчас тебе достались лишь отголоски этого чудного состояния. И да, Деймос, в следующий раз, беря в руку стакан со спиртным, вспоминай про Казимира.

Я одним длинным глотком осушил протянутый стакан, а когда услышал про Казимира, то вздрогнул, да, умеет Эд мотивировать, ничего не скажешь.

— Что касается ответа на твой вопрос, — Эван задумчиво посмотрел на меня, что-то обдумывая, — я знаю, откуда у них сведения. Ты вторую яхту помнишь? — Я кивнул. — Так вот на этой яхте гуляли почти все сотрудники этой поганой газетенки. — Я удивленно приподнял бровь.

— После выхода статьи, я навел некоторые справки, — ответил на мой молчаливый вопрос полковник. — Праздновал юбилей их главный редактор. А узнали они подробности вроде твоего имени у капитана и матроса, которых подобрали по доброте душевной в паре миль от берега, когда те очень шустро от нас улепетывали на второй шлюпке. Вот радости-то было для борзописцев. Только вот они, говорят, локти себе кусали, когда до них дошло, что они так и не поняли, кто на нашей яхте Нейман, и не получили более четкие фото. Так что ты до сих пор неузнаваем для большинства жителей нашей планетки. Что не может ни радовать. Впрочем, после предстоящего приема твои фото во всех ракурсах украсят все хоть немного покупаемые таблоиды, включая желтуху. А вот что касается последнего фото… — он побарабанил пальцами по столу. — Позови мне старшего кобольда.

— Эдгар, — громко позвал я, и спустя несколько минут в столовую вбежал старший кобольд. Эти существа имели удивительную особенность — они откуда-то знали, что их зовут.

— Не знал, что ты знаешь имена кобольдов, живущих в поместье, — выгнув бровь, насмешливо проговорил Эдуард.

— Я знаю только, как зовут старшего, остальные не любят раскрывать свои имена, уж не знаю, с чем это связано, — буркнул я.

— Что угодно господам? — надо же, еще полгода назад я ждал очень долго, когда кто-то из кобольдов вообще соизволит ко мне подойти, в большинстве случаев приходилось искать их самому, а уж о том, что мне угодно, услышать в ответ я и не мечтал.

— Как эта фотография попала журналистам? — нить допроса перехватил Эдуард, пристально глядя на Эдгара.

Старший кобольд долго смотрел на фото и вздыхал, а затем бухнулся на колени и заголосил:

— Простите меня, дурака старого, но что мне оставалось делать?!