Перепутье

Билетов в бизнес классе до Креганса на девятнадцатое сентября нам не досталось. Их раскупили приглашенные Мораном избранные из Шории. Самое удивительное заключалось в том, что даже Дефоссе не попадали в список избранных по каким-то неведомым мне обстоятельствам. Более того, в эконом классе на прямой рейс также не было билетов, потому что их раскупили нанятые работники для обслуживания приема, а также журналисты, обвешанные камерами, всех известных и малоизвестных изданий. Ну еще бы — событие года. Ванда с Рейном как раз в этом эконом классе и улетели. Причем им билеты были заказаны заранее Милтоном, который умчался лично расхлебывать кашу, которую заварил кто-то из стажеров на севере от Хавьера, благополучно забыв при этом про меня. Почему мне, как главному действующему лицу операции, хотелось бы конечно в это верить, билеты куплены не были, оставалось большой загадкой, на которую ответ не знали ни мои няньки, ни мой дорогой дядюшка.

С большим трудом злющему Андре удалось договориться с каким-то транзитником, чтобы тот взял на борт двух человек и одного волка буквально за пять часов до времени икс. До самого приема было еще больше суток, но по традиции все приглашенные гости должны были прибыть на место за сутки до официального открытия.

Прибыв на место погрузки, мы немного опешили от того, что нам даже билетов не понадобилось приобретать, а весь процесс прохождения через таможню заключался в пренебрежительном кивке на неприметную дверь со словами:

— Вам туда. Пойдете прямо, не сворачивая, выйдете на летное поле. На вашем самолете надпись: «Если вам не удается отремонтировать что-нибудь при помощи скотча, значит у вас мало скотча». Не ошибетесь.

Когда мы уже шли по темному длинному коридору я не удержался и задал вопрос:

— А тебе не кажется, что вот таким способом можно перевезти вообще все что угодно? — Залман задумчиво посмотрел на меня и ответил:

— Мне не кажется, я просто уверен в этом. Надо бы вашей СБ намекнуть, как здесь работает таможня, — он не знал, что за самолет удалось найти Андре, потому что до последней минуты был занят, искал того, кто отвечает за гараж Нейманов в Крегансе, чтобы получить к аэропорту машину. Я даже удивляться не стал тому факту, что у моего отца был гараж в Крегансе.

Рядом со мной плелся Гвэйн на поводке, чего требовали правила аэропорта, злобно посматривая по сторонам. Он с самого начала обозначил идею сопровождать мня в качестве волка абсурдной, полностью лишенной логики и здравого смысла, и надетый на него, вдобавок ко всему, поводок вовсе не улучшал его настроения.

Самолет с оригинальной надписью через весь борт стоял неподалеку от того места, откуда мы вышли на взлетное поле.

— Не нравится мне его вид, — я попятился обратно к той двери, из которой мы вышли. — А надпись вообще убойная. Особенно, если учесть, что она может соответствовать действительности.

— Мда, вот это корыто, — задумчиво проговорил Залман, схватив меня за шиворот, потащил к небольшому, местами покрытому свежей ржавчиной самолету. — Эй, командир, принимай пассажиров! — заорал он, подходя к этому ржавому раритету воздушного зодчества.

Дверь в боку самолета открылась, и на землю рухнул трап. В просвете показался мужик с заросшим черной бородой лицом и зажженной сигарой в зубах.

— А че так долго? Через десять минут нам коридор уже дадут, а вы телитесь. — Мы переглянулись и направились к трапу. Класс, с нас никто не спросил ни паспортов, ни даже именами не поинтересовался. — Так, стоп, а это кто у вас? — Мужик указал рукой с сигарой в сторону Гвэйна.

— Волк, и за него заплачено, — Залман уже забрался до середины трапа, но вынужден был остановиться.

— Верно, заплачено, — не стал отрицать мужик. — Пусть малец намордник на него наденет, тогда зайдете, а то он мне всех курей подавит.

— Каких курей? — я почувствовал, как на этот раз пячусь к выходу не самостоятельно, а это делает за меня Гвэйн.

— Восемь минут, время ту-ту, — мужик постучал пальцем по циферблату своих дешевых часов и кинул мне намордник весьма сомнительной чистоты. Делать было нечего, подхватив брошенную мне вещь, я принялся застегивать ее на Гвэйне, подозревая, что мне это в дальнейшем ой как аукнется. — Быстрее, поторапливайтесь.

Кое-как застегнув намордник на застывшем и выпучившем глаза Гвэйне, я бегом взобрался по трапу и оказался в салоне, где уже находился Залман. Мужик быстренько захлопнул за мной дверь, или как этот люк называется в самолетах, и побежал бегом в кабину пилота.

Обернувшись, он крикнул нам:

— Сядьте и уцепитесь за что-нибудь что ли, потрясет малость. Если зашибетесь, то моей вины нет, страховка не предусмотрена.

Я осторожно сел на обычную скамью и вцепился в нее обоими руками, Гвэйн растянулся на полу и закрыл глаза, а вокруг нас, занимая почти все свободное пространство, за исключением очень малой части, в которую с большим трудом поместились наши чемоданы, были расположены клетки, набитые самыми настоящими курицами.

Практически сразу же взревели заработавшие двигатели, и самолет затрясся как припадочный.