Перепутье

Я уставился на него, приоткрыв рот, а затем до меня дошло, и я заорал еще громче, чем вопящий Эдгар:

— Так это ты нас сфотографировал и толкнул фото журналюгам?!

— А что мне было делать?! В доме много народа, и это хорошо, такой дом не должен стоять пустой, но людей нужно кормить: вкусно, много и три раза в день! — Эдгар вскочил с колен. Он уже не каялся, а обвинительно тыкал в меня пальцем.

— Тебе что, кормить нас нечем?!

— А кто дал мне денег на продукты?! Кто отдал распоряжение гномам и выделил мне специальную кредитную карту на расходы?!

— А мне кто-то сообщил, что все это нужно?! — мы орали друг на друга, не замечая остальных присутствующих в комнате и отмахиваясь от попыток Эвана и Эда вмешаться. — А на что нас кормили до вот этого момента?! — я потряс газетой перед мордой этого гнусного существа.

— Мы выкраивали остатки как могли! Но всему приходит конец, особенно деньгам! И я слышал, что за любую фотографию молодого хозяина дают большое вознаграждение! Я лично делал это фото, чтобы не было видно лица вашей подруги, да и ваше было по большей части скрыто! Его проверили на подлинность, а маг издательства подтвердил, что да, действительно — это Деймос Нейман. Зато сегодня мы смогли приготовить приличный завтрак!

— И сколько вам заплатили за это непонятное фото? — вклинился в наш разговор Эдуард.

— Тысячу империалов, сэр, — широко улыбнулся Эдгар.

Я уже не мог сдерживать себя. Отшвырнув злополучную газету в сторону, я зашипел:

— Убью! — и в сторону кобольда полетело что-то чрезвычайно темное и малоприятное. Неоформленный в какое-либо заклятье сгусток силы должен был уничтожить наглого кобольда на месте, но этот шустрый тип увернулся и, тыча пальцем, в отвратительное пятно на ковре радостно заорал:

— На очистительные средства деньги тоже закончились!

— Ах ты, гад, — мне удалось поймать Эдгара жгутом силы и подтянуть его поближе к себе. — Ты сегодня же напишешь мне список того, что мне необходимо сделать и какие распоряжения отдать! Мне еще нет шестнадцати, и я ни одного дня в своей короткой жизни не занимался хозяйственными делами, и тебе это прекрасно известно! И то, что, пользуясь этим, вы снова решили заниматься ничегонеделаньем ясно даже мне! Если еще раз что-то подобное повторится, клянусь самой Тьмой, вы очень сильно об этом пожалеете. У тебя есть час, и время уже пошло!

С этими словами я сбросил кобольда на пол. Эдгар пискнул что-то неразборчивое и бросился к выходу, я надеюсь, чтобы выполнить приказ. Меня все еще потряхивало, когда я услышал хлопки. Обернувшись, я увидел, как сидящий за столом Эд хлопает в ладони и нагло ухмыляется.

— Браво. Наконец-то я услышал голос настоящего хозяина поместья.

— Что это был за кит? — выпалил я, пытаясь хоть немного успокоиться.

— Как это ни странно, но журналисты почти угадали, кит сбежал из специального питомника, расположенного во Фландрии. Там пытаются спасти популяцию синих китов, и животные из-за чрезмерной заботы капризны и избалованы. Увидев яхты и поняв, что на них находятся люди, кит, его, кстати, зовут Альфонс, бросился к тем, кто его кормил, холил и лелеял. Но на первой яхте его не поняли и бросились убегать, а мы в него врезались из-за криворукого капитана, поздно заметившего несчастное животное. Причинив ему боль, мы его немного разозлили, вот он и напал на нас. Сейчас Альфонс благополучно возвращен во Фландрию, и отъедается, леча расшатанные нервы.

— Охренеть, бедненький Альфонсик. Кто бы мне расшатанные нервы полечил, — пробурчал я, направляясь к выходу из столовой.

— Полагаю, ты не голоден, — догнал меня голос Эвна. — Тогда рекомендую пойти и попрощаться с мисс Даллас.

— Что значит попрощаться? — я резко развернулся.

— Она выполнила свою часть договора: ты сидишь на Матисе, не падаешь с него и даже можешь проехать галопом без опасения, что можешь свернуть себе шею. Поэтому сегодня утром она закрыла по собственной инициативе контракт, не буду лукавить, если предположу, что такая поспешность была вызвана этой статьей, и теперь, насколько мне известно, собирает вещи. У меня не было причин не закрывать контракт.

Я быстро развернулся и выскочил за дверь. До меня донесся оклик Эда:

— Дей, надень рубашку, — какую рубашку? О чем он вообще говорит?

Я добежал до конюшни в тот момент, когда оттуда выходила Элли, с сумкой в руке.

— Значит, если бы я сюда не успел прибежать, ты бы уехала, даже не попрощавшись?

— Деймос, то, что произошло ночью… — она замялась. — Прости, но так будет лучше. Не хочу терять остатки самоуважения.

— Я не совсем хорошо тебя понимаю.

— Ты — Нейман, — просто ответила она.

— И что? — я недоуменно смотрел на нее.

— У меня тоже есть гордость, — она опустила сумку на землю, и устало повела плечами. — Уже одно то, что ты мне не… — она замолчала. Тогда я ее поторопил с ответом.

— Я тебе не что?