Перерождение

– Я же не жалуюсь, что с тобой вообще любой разговор и занятие порнухой оборачиваются, – ухмыльнулся Риэр и завалил нас набок, берясь всерьез за избавление от моей одежды.

Чем закончились романтические приключения хорьков, я так и не узнала. Многие другие фильмы и передачи в тот день тоже не имели начала, иногда середины, и концовка сплошь и рядом была не пойми какая. Ерунда, а не телевидение, одним словом. Вот и приходилось много двигаться, потеть, принимать вместе душ, в процессе опять пачкаясь, есть обнаженными, дремать рядом урывками, и снова заниматься сносящей крышу акробатикой на всех доступных поверхностях. Естественно, только для того, чтобы не помереть от скуки. Так что вся суббота промчалась как-то незаметно. Но я бы ни за что не стала жаловаться на монотонность времяпрепровождения, не-а. Вернуться к неприглядной реальности мне пришлось ранним утром воскресенья, когда, в очередной раз вырубившись прямо поверх Риэра, я резко проснулась, более мокрая от пота, чем засыпала, и мои зубы стали постукивать от озноба, который не в состоянии оказалось прогнать даже тепло от его большого горячего тела. Боль во всех мышцах и жар были еще в самой начальной стадии, судя по тому, что я запомнила с прошлого раза. Чертово полнолуние уже стояло на пороге, и впереди то еще адское веселье.

Глава 48. Полнолуние

Тихо ворча себе под нос, я стала выпутываться из обвивших меня конечностей Риэра. Как осьминог, ей-богу! Как можно умудряться даже во сне оставаться таким сильным, что пришлось едва ли не ужом скользить по потной коже, чтобы выбраться? Поковыляла в ванную, припоминая, болели ли так мышцы в прошлый раз? Может, мне повезло эту фазу тогда проспать? Сейчас же казалось, что каждый мускул обзавелся воздушным пузырем внутри, который постепенно рос, распирая и доставляя нарастающий дискомфорт.

– Ну, здравствуй, Вселенная, – пробормотала, направляясь к унитазу.

Появление альфы в этом помещении не столько услышала, сколько почувствовала, когда уже стояла, упершись лбом в стену душевой, под бьющими по коже струями. Естественно, он тоже первым делом решил воспользоваться основным из удобств, и внезапно меня взбесило это долбаное журчание. Вот так, с полпинка, вдруг мне захотелось вызвериться, и не нашлось ни единой причины отказать себе.

– Ты, блин, не мог подождать, пока я выйду отсюда? – распахнув дверцу, зарычала, не забывая при этом пялиться на его охрененный голый зад.

Риэр, снова такой возмутительно взъерошенный и помятый, а главное, со стремительно твердеющим членом, прошелся по мне с ног до головы, прищурив один глаз, и раздражающе невозмутимо почесал затылок. Какое у него, на фиг, право выглядеть вот так съедобно и… мило… МИЛО, блин, с утра пораньше, тем более, когда я на него ору!

– Если тебе срочно нужно заняться сексом, то вовсе не обязательно заморачиваться на прелюдию в виде скандала в такую рань, Рори, – без капли раздражения ответил он. – Просто скажи.

Я еще раз прошлась взглядом по нему сверху и… до середины. Где-то мелькнула мыслишка, что еще совсем недавно я ставила в вину этому мужчине неуемный сексуальный аппетит и излишне примитивное отношение к переходу от желаний к действиям, но на данный момент это показалось неактуальным. Хочу – возьму, что тут сложного?

– Говорю, – только и произнесла я, отступая к дальней стенке.

– Вот это моя требовательная стервочка, – одобрительно ухмыльнулся Риэр и шагнул в кабину.

Впрочем, на этом мои вспышки беспричинного гнева не закончились. То меня вывело из себя, как он рассматривал сооруженный мною многослойный бутерброд, то рация постоянно начинала противно скрежетать, когда подчиненные альфы докладывали о положении вещей на территории или уточняли, стоит ли пускать припоздавших. Оказывается, двое суток перед полнолунием ворота поместья были открыты для всех желающих получить убежище и готовых заплатить за это, а вот с утра воскресенья их закрывали до обеда в понедельник. И на каждый вход или въезд теперь требовалось личное разрешение Риэра. Но окончательно доконало меня долбаное зеркало. Какой вывих в мозгах у чертова дизайнера позволил разместить его на дверях ванной и при этом не заморочиться присутствием щеколды? И почему именно тогда, когда я решила поближе рассмотреть наличие кругов под глазами перед ним, альфе приспичило вломиться сюда. Ладно, он не врывался, а просто вошел, но шарахнул мне по носу так, что там что-то громко хрустнуло. Ну и понеслось! Я орала, поминая и идиота, придумавшего все это, и прошлась по Риэру, и вообще, кажется, припомнила всех, кто мне в этой жизни насолил, само собой, исключительно мужеского полу. И странное дело, какая-то часть сознания, невзирая на мои истерические вопли, оставалась спокойной и ненавязчиво вопрошала, какого же хрена так поперло.

Еще более поразительным было то, что Риэр и не подумал взбелениться в ответ, а просто развернулся и пошел на кухню, откуда зазвякало и забулькало. Вернулся он со стаканом чего-то золотисто-коричневого, плескавшегося в широком сосуде, и сунул мне.