Перерождение

– При такой смуглой коже и темных волосах они настолько светло-голубые, что показались практически белыми. Аж жутко.

Риэр, ничего не говоря, стремительно ушел в сторону дома, оставив нас удивленно переглядываться, и так же быстро вернулся с ноутбуком под мышкой. Поставив гаджет на стол, альфа развернул меня к нему, склонившись из-за спины, запустил и, открыв одну из папок, стал быстро перелистывать фото. Возглас узнавания вырвался у меня одновременно с его «Этот похож?». С экрана на меня смотрел молодой человек, просто как две капли воды копировавший внешность незнакомки, с поправкой только на большую мужественность образа и короткие волосы. Тот же цвет кожи и глаз, резкость, портящая общую правильность черт и даже заносчиво выпяченный вперед подбородок.

– Почти в копейку! – закивала я. – Только девушка.

Прямо ожидала, что Риэр уточнит, уверена ли я, что не перепутала, но вместо этого он повернул ноутбук к остальным.

– Хильдегу. Именно у них такая специфическая внешность, которую описала Рори. Ну что же, по крайней мере, мы знаем теперь из какой стаи она родом, и это значительно сужает территорию поиска, – заявил он.

– Почему? – спросил Сай, всматриваясь в лицо нашей противницы. – Она может быть уже сто лет замужем в любой стае по всему миру. Есть способ как-то это узнать?

– Нет необходимости, – Риэр выглядел до странного довольным, с легким намеком на хвастливость. – Я собрал досье на все известные стаи, их глав и особенно ярких представителей. Хильдегу – загадочная и весьма своеобразная стая, абсолютно изолированная от остального общества оборотней, плюс придерживающаяся на протяжении многих веков определенных взглядов на размножение. Своих Зверорожденных женщин никогда не отпускают из стаи, и ходят устойчивые слухи, что они практикуют родственное… хм… спаривание, так как считают остальных оборотней недостаточно чистокровными. Думаю, именно поэтому у всех их представителей, что я видел, очень схожие черты. По другой версии сплетен они все же приливают свежую кровь со стороны, но только будучи уверенными, что у выбранного претендента не прослеживается до десятого колена примеси крови обращенных. Однако подтвердить или опровергнуть это некому, ибо этот самый претендент, попав на их территорию, никогда больше обратно не возвращается. Короче, об их внутреннем устройстве и иерархии ничего не известно, но зато есть один точный факт – они не терпят обращенных совершенно. Поэтому это опять возвращает нас к вопросу: как кто-то из них, вне зависимости от пола, может быть организатором Сонмища, если они считают любое взаимодействие с не рожденными оборотнями и даже людьми ниже своего достоинства как минимум.

– Хм-м, полагаю, на данный момент спрашивать «как» не имеет смысла. Гораздо важнее до них добраться и решить, что с этим делать, – выступил Михаил.

– А ты, как я посмотрю, тот еще стратег, Уравнитель, – зыркнул на него альфа. – Решать, как куда-либо добраться, не имея ни малейшего представления о реальной расстановке сил на месте, по меньшей мере неумно и опрометчиво. А вопрос о том, как ей удалось получить в свое подчинение множество оборотней, напрямую связан с тем, есть ли возможность отсечь эту связь, а значит, лишить огромного численного преимущества. Попереть в наглую на целую стаю, имея в качестве соратников Двоедушного, моих парней из охраны, щенков с печатями и даже тебя, я еще рискнул бы и без разведки. Но окажись перед нами целое Сонмище, бог знает, какой численности, это стало бы практически суицидальной затеей. А если мы геройски самоубьемся таким макаром, то это никак не поможет решению двух основных задач: уберечь мою женщину от превращения в чужую марионетку и предотвратить широкомасштабный бардак с непредсказуемыми последствиями для всех рас.

Глупо, конечно, обращать внимание на очередность задач, которую озвучил Риэр, но не в моем положении отказывать себе в возможности получить удовольствие и от такой мелочи. Я буквально обласкала моего оратора взглядом и снова засекла это едва заметное появление розовых пятен то ли смущения, то ли довольства на его скулах.

– А что, если она совсем не одна? – по-прежнему задумчиво спросила Маша.

– В каком смысле? Неужели ты думаешь, что альфа Хильдегу или любой мужчина с высоким статусом в стае позволил бы какой-то девице оказаться движущей силой чего-то настолько значимого? – пренебрежительно скривился мой альфа, портя все впечатление.

– А вдруг ей и нет необходимости получать его позволение? – поддержала я Машу. – Ты сам сказал, что об их внутреннем устройстве понятия никто не имеет, и спросить не у кого. Кто вообще сказал, что у них альфа – мужчина или что их мужчины обладают властью что-то решать?