Перерождение

– Наглая сука, как смеешь ты претендовать на то, что мое по праву! – после липкой и всепоглощающей тишины туманного марева, грозный рев альфы буквально обжег мой слух. – Обратись, тварь, и немедленно сообщи мне имя своего альфы, чтобы я мог бросить ему вызов за посягательство на мою собственность членом его стаи!

Собственность – это, само собой, я. И раз Риэру прекрасно известно, что всей музыкой тут непосредственно заправляет сама эта стерва, то зачем он вызывает какого-то альфу? Что-то из внутренней иерархической фигни оборотней или просто провокация, дабы разозлить и не дать выйти из драки и перегруппироваться. Он сказал, у нас только один шанс, а значит, упустить никак нельзя!

– Я отдал тебе приказ, жалкая самка! – презрения в тоне Риэра хватило бы на затопление половины страны, и он снова за спиной сделал требовательный жест, как будто ждал от меня чего-то. Вот же тупая Рори, соображай быстрее! – Живо голову вниз, глаза в землю и имя альфы!

Ого, кто-то разошелся, и ответ не заставил себя ждать. Хильдегу шагнула из своего тумана-камуфляжа в человеческом обличии, но скалилась все так же зверски.

– Да что ты себе позволяешь, пес с грязной кровью, что-то требуя от меня! – Ее голос теперь напоминал яростный клекот большой хищной птицы. – Эта обращенная девка моя по праву! Она создана по моей воле и силой моей каймы, так что убирайся с дороги!

– Тебе? Да кто ты такая? Кто за твоей спиной? Откуда у безродной бабы могут быть какие-то права? – продолжал наращивать степень пренебрежения альфа, а я вдруг подумала, что он говорил о передаче контроля. Может, ему нужно заполучить силы моих связанных, чтобы биться с этой броненосицей хоть немного на равных?

– Безродной?! – взвилась Хильдегу, выпрямляясь во весь свой немалый рост. – Да в моих венах кровь такой чистоты, что равных ей не осталось во всем этом поганом мире! Вы все по сравнению со мной – дворняги!

Слушая вполуха, я одновременно сконцентрировалась на множестве светлых нитей и, скрывшись за спиной альфы, пыталась свить их в один общий жгут и пристроить к пульсирующей артерии между мной и Риэром. Блин, или он, наоборот, хотел, чтобы я дала ему ухватиться за связь с Хильдегу? А это вообще возможно?

– Да не смеши ты меня! – уже откровенно глумился альфа. – Ты – носительница чистой крови? Да таких, как ты, топить следует при рождении, ты – позор и подтверждение порочности и слабости генов твоих родителей!

От удивления я даже отвлеклась и кинула еще один взгляд через его плечо на высокую стройную женщину, медленно подкрадывавшуюся к нам. При ходьбе она почему-то слегка раскачивалась, напоминая чем-то гипнотизирующие движения кобры в боевой стойке. Никаких видимых изъянов я не обнаружила, так что Риэр либо продолжал провокацию, намеренно оскорбляя ее, либо видел совсем не то же, что и я.

– Ты – урод, гребаная выбраковка, ничтожество! Имя альфы, я сказал! – лупил Риэр словами, и вдруг безупречный образ красивой сильной женщины дрогнул, схлынул на долю секунды, как морок, и я разглядела нечто совершенно иное. Сгорбленная низкая фигурка, подволакивающая правую ногу и держащая скрюченной руку с этой же стороны, от прежней – только лицо с жуткими, слишком светлыми глазами. Грозная Хильдегу была калекой? И это в мире физически совершенных оборотней, считавших любую слабость пороком и не испытывавших к чужому бессилию ничего кроме жесточайшего презрения? Елки-палки, жизнь этой женщины, еще и выросшей в самой ортодоксальной стае, наверняка была похожа на ад. Мне неожиданно даже стало ее жаль, и я замедлилась в своих усилиях по связыванию энергии моих ребят и альфы. За что сразу же последовала расплата. Чертова сука прыгнула на нас, как выпущенный из катапульты камень, обратившись в полете. Риэр толкнул меня, одновременно разворачиваясь боком и тоже становясь зверем, так что громадная туша врезалась в район его ребер, и раздался жуткий хруст. Черт возьми, разве могли ломаться кости тогда, когда сражение шло на уровне мозгов? Что, блин, не так с миром грез оборотней, если они и на этом уровне предпочитали биться с помощью грубой силы?