Пересечь черту

– Ладно, Ханна. Дерзай! – Она указывает на сладкое куполоподобное лакомство перед малышкой.

Ханна, моргая, смотрит на маму, потом на папу, и наконец подозрительно тычет в торт, погружая в глазурь крошечный пальчик. Мы все дружно ахаем, отчего Ханна делает это снова.

– Идея была в том, чтобы она разбила его, – говорит Ашер, доставая из кармана телефон, чтобы сделать снимок. – Но, полагаю, маленькая Мисс Манерность не создана для такого.

Как будто желая доказать его неправоту, Ханна издает громкий, радостный визг и запускает раскрытую ладонь прямо в торт, набирая пригоршню густой голубой глазури, чтобы запихнуть ее в рот и заслужить тем торжествующие возгласы толпы.

– Забудь, – смеется Ашер. – Я беру свои слова обратно. Она та еще штучка.

Как только лицо Ханны достаточно покрывается глазурью, Лолли нарезает сундук с сокровищами, и я добровольно вызываюсь раздавать ломтики. Это хороший шанс поздороваться с каждым. Обсудив с Фейбл ее учебу во втором классе, обмозговав с Тодом и Норой следующий день рождения и рассказав Тессе и Стиву о моем первом годе медицинской практики, я устраиваюсь рядом с Ашером на диване, получив в награду очень большой кусок шоколадного торта.

– Ты много общалась, – шепчет Ашер мне на ухо, его рука скользит к моему бедру, и он крепко сжимает его. – Может, нам, знаешь, стоит подняться в спальню ненадолго. Немного отдохнуть.

Он впивается в меня прекрасно знакомым взглядом. Я вижу, как его глаза меняют цвет с ярко-голубого на штормовой темно-синий – верный признак того, что грязные мысли бушуют вовсю. Я не могу унять пробегающую по мне беспомощную дрожь.

– Сейчас? – шепчу я, широко распахнув глаза. – Когда тут вся семья?

Дьявольская улыбка играет на его губах.

– Что я могу сказать? Мне нравятся вызовы.

– Да уж, это я узнала еще год назад, когда ты завоевывал меня.

Я наклоняюсь поцеловать его, покрываясь гусиной кожей, когда он игриво прикусывает мою нижнюю губу, прежде чем отстраниться. Черт возьми, этот мужчина точно знает, как дьявольски меня возбудить даже в разгар семейной вечеринки по случаю дня рождения.

– Итак… спальня? – рычит он, его полуприкрытые глаза мерцают.

Прежде чем я успеваю выровнять дыхание, чтобы ответить, он закидывает руки за голову с преувеличенным, явно притворным зевком.

– Думаю, мы с Бейли отдохнем немного перед вечерним костром, – объявляет он, не обращаясь ни к кому конкретно, и я едва могу сдержать смех.

– Да, я вымоталась, – говорю я, поддерживая его игру. «Когда ты в Риме», так ведь? Или, в данном случае, когда ты в Коронадо.

– Пойдите поспите, – предлагает проходящая мимо Лолли. – Ты нужен нам отдохнувшим, чтобы помогать Фейбл жарить зефирки и не спалить при этом весь пляж.

– Отличная идея, Лолли, – приторно-сладко говорит Ашер, поднимаясь и предлагая мне руку. – Идем?

Я кладу свою ладонь в его, наслаждаясь бегущими вверх по руке мурашками.

– Идем.

И через пять минут мы уже.

Жестко, быстро и дико, и намного лучше, чем когда бы то ни было.

Ашер

За всю свою жизнь я не раздевался так быстро, но Бейли, кажется, совершенно не заинтересована в прелюдии, что меня вполне устраивает. На самом деле – более чем устраивает.

Пока я стою спиной к двери, она обхватывает ладонью мой член, скользя по нему пальцами, и я издаю благодарный звук.

– Тише, – говорит она, поднося палец к губам.

– Да, мэм, – шепчу я, сдвигая ее трусики, последний клочок одежды между нами, на пол.

Секунду спустя мы целуемся на постели. А когда она раздвигает бедра, я опускаюсь на колени между ними. Я не могу не заметить, как она восхищается мной. Ее взгляд задерживается на моей широкой груди, затем медленно опускается к мощному прессу, а потом вновь поднимается к моему лицу.

Я улыбаюсь. Бейли улыбается в ответ.

Затем я трусь об нее, чтобы увидеть, что она уже мокрая. Бейли издает низкий горловой звук.

– Ш-ш-ш, – я прикрываю ее рот ладонью, одновременно делая первое медленное движение бедрами, проталкивая слегка свою длину в ее мягкий жар.

Глаза Бейли распахиваются, она смотрит на меня неотрывно, а затем прикрывает их, когда наслаждение омывает все ее черты.

Я погружаюсь глубже, и она всхлипывает. Я знаю, что должен бы, но не могу заставить себя замедлиться. Двигая бедра вперед, я перекрываю оставшееся между нами расстояние. Приходится прикусить губу, чтобы сдержать стон.

Бейли потрясающая. Тугая, влажная и горячая. Это рай. Этот момент усугубляет незаконный и тайный характер того, что мы ушли пораньше, лишь бы втихаря потрахаться, словно кролики.

– Аш… – Она смотрит умоляющим взглядом, когда я отнимаю руку.

– Будешь вести себя тихо, когда я заставлю тебя кончить так сильно, что будет хотеться выкрикивать мое имя? – Я шепчу это и прочие грязные слова в мягкую, сладкую кожу ее горла.

Бейли издает беспомощный, наполненный наслаждением звук, разлетающийся по комнате, и я снова зажимаю ей рот рукой.

Чуть качаю головой:

– Так не пойдет, детка.

Я не могу допустить, чтобы моя странная бабушка услышала, как я трахаюсь со своей девушкой. Иначе меня ждет позорное утро.