Пересеченная местность (СИ)

  Не бедствовали, конечно. Но мать экономила буквально каждую копейку. Много денег забирала машина. Купленный по цене чермета и восстановленный отцом "москвич", постоянно требовал ремонта. Однажды они с отцом купили капот - огромный, волнующе пахнущий свежей грунтовкой. Приближался какой-то праздник. И мать полусерьезно ругалась:

  - Вот твой капот на стол и положим. Пусть гости едят.

  Он живо представлял себе стол, покрытый белейшей до легкой синевы, шуршащей от прикосновений, скатертью, капот посредине, и гостей сидящих вокруг с ножами и вилками в руках. Так жили. Зарабатывать он не умел, поэтому экономил молчанием.

  Шли годы... Жизнь меркла, озаряясь вспышками новых желаний и ровным светом памяти о них. Он окончил институт, работал по распределению, в какой-то несусветной уральской глуши. Из ста тридцати дворов рабочего поселка один был выделен ему, где он и жил, радуясь, единственно письмам из дома. По сути, ни какой это был не поселок, а обычная деревня. Только что на окраине вместо коровника или свинофермы стояла обогатительная фабрика. Мама писала: "Жалко, что ты далеко. Клубника поспела. Незнаем, куда ягоды девать, варенья и компотов я уже наварила. А как поедем, опять ведра два привозим. Продавать мы не умеем. Отец носил в магазин сдавать. Дешево, но не выкидывать же. Вот бы ты поел".

  Оставшись одни, вмиг поскучневшие родители, через год, после его поступления в институт, взяли сад. Точнее заросшие лесом шесть соток земли. Вырубили деревья, выкорчевали коренья, он сам помогал, приезжая на летние каникулы. Перекопали, удобрили, посадили кустарники, яблони, клубнику. Но к первым урожаям он был уже далеко. Да и что ему были теперь эти урожаи? Зарабатывал он достаточно, и с лихвой мог удовлетворить свою страсть. Только страсти уже не было. С улыбкой вспомнил он о своей детской мечте, лишь читая письмо. Домой он вернулся через два года.

  Вернулся не один. Невысокая, некрасивая, расставляющая ударения в словах по одной ей ведомым правилам, - молодая жена. На третьем месяце. Она была не из тех, что комплексуют, и знала, как выходить замуж, когда надо. Там, в деревне, он, истомленный жаждой молодого тела, да еще в непроглядно душных ночах, в минуты близости почитал ее за счастье. Здесь же, в городском свете, при родителях стеснялся ее. Но они приняли ее как родную. Мать даже заступалась за нее, когда он бывал намеренно резок с ней.

  Стояла поздняя осень. Было сухо, просторно и чисто. В каждой осени звучит нота ухода, прощанья, печали. Он тоже жил в ощущении смутного непокоя. Осень усиливала это чувство, может потому, что и он, сам того не осознавая, входил в новое время своей жизни. Время, в котором он сам должен был отвечать за что-то. За эту неотвязно-нелюбимую женщину рядом, за сад - отец болел, и родители готовились уезжать в деревню. Оставляя молодым городскую двухкомнатную "хрущевку" и этот, отвоеванный у леса, участок земли.

  В один из выходных всей, новой семьей, поехали в сад. Все основные работы были сделаны. Земля перекопана, верхушки малинника арочно увязаны друг с другом, стволы яблонь возле корневища обмотаны капроном, что б не погрызли зайцы. Что кроме радости мог дать взгляду вид аккуратно ухоженной земли, отдыхающей после трудов? А ему от этой чистоты и порядка становилось еще безнадежней и горше. И на душе было однообразно-серо, словно это и не душа вовсе, а монотонный лоскут неба, словно это по ней ласково и бесшумно, контуром похожим на угол бритвы, скользит куда-то вереница гусей. Отец чувствовал его состояние. Шутя, заходя из далека, пытался успокоить, рисуя грандиозные картины прелестей земледелия. Он срывался в ответ:

  - Сам ты в мои годы, сад не брал. Я помню - мать очень хотела. Буду следить, как сумею. Но порядка такого, как у вас, мне вряд ли добиться. А убеждать меня в том, что это большая радость и счастье не надо. Не знаю, почему для меня это груз, ноша, не знаю.

  Прошла зима. Весной родился сын. Маленькое удивительное создание своим внимательным и все понимающим взглядом, покорило его сердце и с новыми непривычными хлопотами серое, неуютное, казалось, исчезло, забылось. Время от времени, он испытывал смутное беспокойство - в саду он еще не был ни разу. Только собирался и тут же, находил более неотложные заботы. Но к началу июля чувство невыполненного долга стало сопровождать его постоянно. И в ближайшие выходные они поехали в сад. Взяли с собой маленький, сладко посапывающий кулечек - оставить его было не с кем.

  Он думал, что сад зарос, но того, что открылось им, когда они подошли к своему забору, представить он не смог бы даже напрягая воображение. Трава стояла сплошной стеной в рост человека. Даже яблони вырывались из нее только верхушками, кустарников не было видно вовсе. Мучительно накатило чувство вины перед родителями. Что осталось от их труда?