Переселенки

Интернет… Этот необыкновенный, волшебный, виртуальный мир, так похожий на реальный, но более доступный… Всю неделю, что длились каникулы, я практически не вылезала из Сети, причем сама там ничего не писала, ни с кем не спорила, ничего никому не доказывала, только читала, впитывая, как губка, различную информацию, независимо от темы. Домработница три раза в день звала меня к столу, в остальное время я жила там, в иной реальности, частенько забывая об остывавшей рядом, на письменном столе, чашке кофе.

Когда домой вернулись дети и муж, я заставила себя отключить Интернет и вернуться к исполнению обязанностей матери и жены. Три дня все было в относительном порядке, хоть меня и тянуло к компьютеру со страшной силой. Потом я почувствовала желание писать. Только на этот раз не прозу.

— Стихи? Ирма, ты меня пугаешь. Это такая необычная реакция на Интернет? Да? Странно… И сколько уже написала?

— Пять.

— Ой… Что-то мне уже страшно. Читай уж, горе ты мое луковое, но только одно. Я взяла в руки заветную тетрадь, открыла на нужной странице, откашлялась и начала:

Восток алеет за рекой,

Как будто раненный Мессия.

Вновь потревожен твой покой,

Моя страна, моя Россия.

И снова черная угроза

Висит над Родиной моей.

И неба пламенные слезы

Умоют землю, как елей.

Седеет лес, бездушно поле.

Вокруг сплошная пустота.

И люди в горькой своей доле

Вдруг вспомнят вечный лик Христа…

На этот раз Ира не смеялась. Собеседница смотрела на меня с той стороны зеркала внимательно и задумчиво.

— Каша. Манная. Без комочков. В голове. Нет, Ирма, серьезно: это ж надо было так умудриться — смешать в небольшом трехстишье религию, описание природы и мистику. Хвалю, подруга. Это талант. К абсурду. Антону читала?

— Нет еще.

— И не надо. Жалко мужика — не мальчик уже, чтобы его так, неподготовленного… Что-то попроще ему подсунь, поспокойней, с меньшей эмоциональностью. Только на хохот не обижайся. Жертва Интернета, блин. Ты совсем ни с кем там не общалась?

— Не успела.

— Это за неделю-то? Мда… Тебе нужно было высказаться, почувствовать себя уверенней, пусть и при виртуальном общении. А ты чем занялась? Читала все подряд. Я уже и подумать боюсь, что там в других стихах…

Ира скоро отключилась, сославшись на необходимость посетить очередной званый вечер у Императора, а я осталась сидеть перед зеркалом. Как обычно, несколькими фразами, подруга искусно показала, что мои, как я считала, гениальные вирши — просто глупость и абсурд. Но если пользовались успехом и популярностью рассказы и романы, то почему бы не издать стихи? Возможно, и эта форма моего творчества найдет своих почитателей. Пусть даже будут смеяться, но все равно — прочитают же. А значит, нужно продолжать выражать свое мнение через рифмованные строчки..

С такими мыслями я продолжила заниматься творчеством.

— Милая? — муж пришел сегодня домой относительно рано, сел на кровать, обнял меня за плечи. Я прижалась к родному человеку, тихо вздохнула.

— Опять тебя Ира обидела? — нежно улыбнулся супруг. Как хорошо он успел меня выучить…

— Не обидела, нет. To, что она говорит, правильно, но… Я же стараюсь..

— Родная, хочется тебе самовыражаться через поэзию — я всегда за. Пиши, высказывайся. А Ира… Скажем так: у твоей подруги чересчур утонченный вкус.

Ирина:

Второй званый вечер, состоявшийся через несколько дней, по скуке превосходил первый. Народ угощался закусками и легкими винами, болтал, изредка лениво наблюдал за самыми молодыми и глупыми, решившими вместо набивания желудка зачем-то растрясти ценный жирок и немного потанцевать. На этот раз барона с супругой не пригласили, так что даже такого сомнительного развлечения высший свет был лишен.

Понятия не имею, каким образом в подобной обстановке Дженерас собирался подобрать себе вторую половинку, особенно учитывая интерес Императора к постоянным заумным разговорам с несколькими советниками и полное нежелание общаться с юными прекрасными особами, ради него надевшими на вечер самые лучшие, довольно откровенные наряды и тяжелые фамильные драгоценности.

Я бездельничала, подпирала стенку и от нечего делать снова и снова прокручивала в голове «гениальные вирши» Ирмы. Вот уж точно: «Заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибет». Так и подруга: отправилась в Интернет ради общения и попыток высказывания собственного особо ценного мнения: а вернулась оттуда, напичканная информацией разного толка, часто противоречивой, что вылилось потом в пустое, бездумное стихоплетство.

Пять стихотворений за пару-тройку дней. Ужас-кошмар. Не стахановка, конечно, но для обычного рифмоплета многовато. Если б не семья, думаю, получилось бы в разы больше…

Устав изображать из себя столб, я с сожалением отлепилась от стены и медленно направилась в коридор. Там, возле лестницы, есть чудесный закуток: и сухо, и темно, и даже постоять можно, никем не замеченной. Благо, на этот раз я с боем выбила себе возможность появиться на официальном мероприятии в брючном костюме. Все равно к чудаковатым поступкам и необычным одеяниям одной герцогини при дворе успели привыкнуть.