Переселенки

Дошла, нырнула внутрь, наконец-то стерла с лица благожелательное выражение, совершенно мне не свойственное. Божечки, вот оно, счастье — темнота и тишина. Надо будет у Варта обязательно разовый портал выпросить. Свои часы здесь я пугалом «отработала», сейчас бы кофе горячего выпить, и можно в люлю…

— А я тебе говорю, они любовники! Разуй глаза: народ об этой связи уже пару лет судачит.

Громкий шепот неподалеку от лестницы заставил Мое Сиятельство встрепенуться и внимательно прислушаться. Никогда не любила сплетни, но в последнее время именно слухи меня и выручали, как минимум при продаже книг.

— Лили, с ума не сходи. Кто она и кто он. Да и муж у нее не из последних.

— И что? Что он может перед самим Императором? Зария, я тебя уверяю, они давно спят вместе. Так что нам с тобой здесь и сейчас ничего не светит. Нас даже в качестве фавориток рассматривать не будут. И смысл здесь находиться?

— Невесту он тоже ищет для отвода глаз?

Эм… Как интересно… У Дженераса в кои-то веки появилась постоянная дама сердца? А Варт совсем недавно ворчал, что Его Величество последнее время одинок и потому часто рассеян в государственных делах: тщетно пытается подобрать новенькую молоденькую дурочку на место фаворитки.

— Естественно! И муж этой дуры тогда ничего не заподозрит.

— Не завидуй, Лили. Ничего она не дура. Чтобы организовать такое дело, с издательством, надо быть очень умной.

— Ты веришь слухам? Говорят же тебе: племянник чернокнижника за всем стоит.

— Ты того племянника видела? Полный рохля. А вот сама герцогиня… Так что если она и любовница Императора, то они получились достойной парой.

Я изо всех сил зажимала себе рот обеими руками, стараясь не расхохотаться. Батюшки светы. Мы с Императором. Любовники. Да еще и не первый год. Вот же больная фантазия у некоторых!

— Лили, говоришь… И Зария…

Да, после вечера, вернувшись наконец домой, я с чистым сердцем сдала мужу этих двух идиоток, потому что даже сплетничать необходимо с умом. Развели, блин, цирк-шапито со своими слухами о высокопоставленных любовниках. «По секрету всему свету». Они б еще с рупором на главную площадь столицы вышли.

— Графиня ранос дорт Горониус и герцогиня дорт Зориус. Учту на будущее. Заодно и Дженераса просвещу. А то он чересчур добр к их мужьям-дуболомам.

Что я слышу? Ревность фаворита? Варт, похоже, решил застолбить место правой руки Императора до конца жизни, своей или его. Надо бы разговор перевести в другое русло. Прости, подруга.

— Ирма стихи начала писать.

Изумленный взгляд.

— Скажи, что это была шутка.

В чем-то мы с супругом мыслим одинаково…

— Вот. Я примерно также подумала. А потом мне прочитали один из «шедевров». Если ЭТО напечатают, твоя бывшая с поэзией прославится еще больше, чем с прозой. Правда, после выпуска книги за доморощенной поэтессой могут прийти люди в белых халатах и сопроводить ее на лечение…

— Вот не нравится мне блеск в твоих глазах.

Я расположилась в удобном мягком кресле за небольшим журнальным столиком, неспешно пила кофе с молоком и корицей, едва ли не причмокивая от удовольствия, жевала невероятно вкусные пирожные с заварным кремом, решив побаловать свой многострадальный организм, замученный тренировками и беременностями, и внимательно рассматривала подругу в «зазеркалье»: чуть схуднула, видимо, сидит на диете, благо, кормить грудью мелкую не нужно, выглядит неприлично счастливой, на щеках румянец, глаза блестят.

— Я написала первую главу очередного романа.

— Опять очередная депрессия? А как же новая игрушка? Ирма… Только не говори…

— Почему нет. Ведь вставляют же авторы в свои тексты стихи классиков.

Колкий ответ, так и просившийся на язык, я проглотила. Пусть ее. Довольна жизнью — и то ладно.

— Какая хоть тема?

— Пока не решила, но что-нибудь о любви.

Прелестно… «Что-нибудь о любви». Небрежно так, разве что рукой в сторону не махнула. Второй Тургенев, блин, уродился, только на этот раз в юбке. Как бы у нашего нового классика звездная болезнь не началась на фоне всеобщего признания…

Меж тем подруга бережно достала знакомую тетрадку, откашлялась и выдала:

Как часто тяжело бывает

Нам от невысказанных слов,

И сердце словно замирает,

И через глубину веков

Нам странный голос что-то шепчет.

Мы слушаем, не слыша. Вновь

В груди пылает и трепещет

Огонь с названием «любовь».

— Тебе честно? Или на этот раз похвалить?

Ирма:

Когда издательство предложило сделать презентацию моего сборника стихов в одном из книжных магазинов города, я сначала перепугалась и хотела отказаться от такой бредовой идеи, но и Тоша, и Ира выступили единым фронтом и заявили, что такой пиар мне в данное время просто необходим.

— Милая, это ведь ненадолго, максимум на пару часов. И потом, тебе просто необходимо немного развеяться.

— Ирма, я не вижу здесь проблемы. Сколько стихов в том сборнике? Пятьдесят? Ну хорошо, пусть тридцать семь. За две недели, угу. Вперед, на амбразуры, то бишь на презентацию. На людей посмотришь, себя, красивую и умную, покажешь.

В общем, я согласилась, единственное, поставила условие: проводить встречу с читателями в первой половине дня, когда старшие дети будут в школе.