Перешагни бездну

Корреспондент настаивал: «Утверждают, что полковник Лоуренс Аравийский вернулся к своей таинственной деятельности и в араб­ском бурнусе гарцует на арабском коне по пустыням Азии». Не­возмутимо мисс Хаит повторила: «Господа лондонские поверенные Росса ничего не могут сообщить представителям прессы о полковнике Лоуренсе Аравийском». Снова последовал вопрос: «Полков­ника Лоуренса опознали на берегах великой среднеазиатской реки Оксуса. Что он там делает? Не связано ли его пребывание там с заявлением большевистского министра иностранных дел Чиче­рина во время беседы его в Москве с королем Амануллой о враж­дебных спекуляциях купцов, и в их числе некоего Шоу, на афгано-советской границе и о бандитских вторжениях 7 мая 1928 года?»

Черный крестик, пикантно трепетавший на белой коже секретарши, помешал галантному корреспонденту увидеть, что голубые глаза суетливо забегали. Но в голосе мисс Хаит по-прежнему чувство­вался холодок: «Господам — моим шефам лондонской фирмы — ничего неизвестно о нахождении в этом районе упомянутого пол­ковника Лоуренса. Что касается мистера рядового Росса, сотруд­ником поверенных коего я являюсь, то...»

Мисс Гвендолен Хаит дала понять, что все слухи о том, что прлковник Лоуренс, переодетый в экзотический наряд, под именем Росса, Шоу или под любым другим именем путешествует по Пен­джабу, изучая деятельность большевистских агентов, не что иное, как газетная утка. Мисс Хаит подтвердила, что в полученном на прошлой неделе в сентябре от мистера Росса письме указывается его постоянный адрес до 1930 года: энская эскадрилья королевских воздушных сил в Индии. Господин Росс всё еще состоит на по­стоянной должности в королевском воздушном флоте, что и пре­пятствует ему путешествовать по странам Азии.

Но корреспондента уже не интересовал мистер Росс. Выйдя на улицу, он не удержался от восклицания: «Великолепная женщина. Лед и огонь!»

Ответить на все и ничего не сказать — испытанный прием азиат­ской дипломатии. Он вполне согласовывался с характером мисс Гвендолен Хаит.

Может быть, кого-нибудь и удивило, что простой рядовой англо-индийской армии имеет поверенного, к тому же уполномоченного проводить пресс-конфе-ренции.

Такое случается в сказке. Ну и что ж, все, что имеет касательство к Лоуренсу Аравийскому, — сказка XX века. Во всяком слу­чае корреспонденция в «Форуорд» позволила даже не слишком проницательным читателям, не склонным верить сенсационным слухам, установить полное тождество рядового королевских воз­душ-ных сил Росса и коммерсанта Шоу со знаменитым Лоуренсом. И задуматься над вопросом: не слишком ли обострилось положение на Среднем Востоке, если там возникла надобность в услугах такого опытнейшего деятеля британской разведки, как сам про­славленный еще со времен мировой войны разведчик.

Но журналисты на то и журналисты. Ни черный бриллианто­вый крестик на белоснежной коже, ни розовая кондитерская гла­зурь щёк, ни голубые, ничего не говорящие глаза, ни холодный тон не могли умерить их фантазии и помешать строить догадки. Един­ственно, в чем успела мисс Гвендолен Хаит,— ни в одном из газет­ных сообщений не упоминалось её имя.

Уже давно стала широко известна книга «Семь столпов муд­рости», в которой  полковник Лоуренс Аравийский самодовольно описал свою сверхличность, разрекламировал свои «подвиги», свои политические методы в традициях «разделяй и властвуй». Все те­перь знали, кто укрывался в годы первой мировой войны под личи­ной ученого археолога, историка крестовых походов, советника арабского бюро в Каире, турецкого именитого паши. Сам Лоуренс живописал во всех подробностях свою диверсионную и подрывную деятельность на Аравийском полуострове британского резидента, который беспринципными происками и лестью, золотом и кинжа­лом, подкупами и убийством, заговорами и провокациями прокла­дывал британским финансовым магнатам дорогу к нефтяным по­лям Ирака, Персии, Баку, Туркестана, сколачивал из стратеги­чески важных районов стену на подступах к жемчужине британ­ской короны — Индии. Без ложной скромности полковник Лоуренс изображал в своей книге себя бескорыстным защитником арабов. С той поры бедуинский бурнус и «агал» Лоуренса, превосходное знание арабских наречий и кочевого быта, его познания в догматах мусульманской религии и демонстративное соблюдение обрядов, обязательных для последователей пророка, стали обязательны для всех агентов «Интеллидженс сервис» на Востоке. Но то, что было оригинально и действовало внови, теперь примелькалось. И даже сам Лоуренс никаким маскарадным одеянием не мог укрыться от пытливых взглядов работников прессы.