Перешагнувшие через юность

Танки! Головной мчится на него. Миг — и растолчет, смешает с землей. В последнюю секунду танк резко скрипнул гусеницами, свернул в сторону и встал. Из люка выглянул танкист. Позвал товарищей. Они склонились над Грековым.

— Из комсомольской бригады парень. Ишь, и не слышно, как дышит. Захватим с собой, отправим в санчасть.

Его увезли в деревню Гнездилово, неподалеку от Спас-Деменска, где располагалась санитарная часть 23-й гвардейской танковой бригады.

2

На участке вяло перестреливались. Полковник Петров взял бинокль и вышел на опушку леса. Его сопровождали офицеры.

— Побеседуем на чистом воздухе, — предложил он им. — Перед нами высота двести сорок четыре три десятых, так? Рядом с ней деревня Матвеевщина. Это единый и, как воображают гитлеровцы, непреодолимый барьер на подступах к Ельне. Наша бригада наступает в полосе шестьдесят второй стрелковой дивизии.

Комбриг охарактеризовал задачу в деталях. Главную роль в ее решении предстояло сыграть третьему батальону.

— Учтите, — предупредил Петров, — штурм начнется не ночью, как на той высоте, а утром. На внезапность рассчитывать нечего, потому что противник наверняка извлек урок из предыдущей атаки. Так что сумерки нам ни к чему.

Гитлеровцы были начеку. Им теперь днем и ночью мерещилась наша «Стальная дивизия». Окрестив так сводный комсомольский батальон, они о нем по всей Германии раструбили и уж, конечно, сочиняли сказки на фронте. Артиллеристы не отлучались от орудий и минометов ни на минуту. Будто суслики, торчали на открытых позициях наблюдатели, глазели через маскировочные сетки. Не идут ли красноармейцы в атаку?

Без единого выстрела проникли в тыл врага разведчики во главе с лейтенантом Олейниковым и сержантом Иванчиковым. Они и доложили про бдительных наблюдателей командиру батальона.

Земляки Иванчикова донбасовцы Барлит, Громак, Чумаков, Шурубенко, Тарасевич снова облачились в боевые доспехи — в непробиваемые каски и бронированные нагрудники. Заместитель командира третьего батальона по политической части Хорунженко посмотрел, как ловко они это делают, и спросил:

— Как настроение перед штурмом?

— В норме, Николай Григорьевич, — отозвался Иванчиков и тут же смутился: фамильярно у него получилось.

— Можно и так, дружище, — успокоил его замполит. — Так, по имени, теплее, верно? Растянуть бы сейчас гармонь, да противник может засечь, артогнем накроет.

— На Кавказе бы сыграли, — вставил Чумаков.

— Ну, там другое дело! — оживился Хорунженко. — В горах трудно запеленговать. Помните молодежную делегацию Грузии? Патефонов тогда навезли, книг. И гармони. Растянул я меха одной из них, а в горах такое эхо грянуло, что врагам показалось: за каждым пригорком русская гармонь играет…

Играл он тогда «Давай закурим» и «Землянку».

Ты теперь далеко-далеко.
Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти четыре шага…

Так они и ходят по сей день рядом со смертью. Война проклятая…

— Хоть бы потихоньку сыграть, — мечтательно произнес Тарасевич. — «Синий платочек» бы.

— Артиллерия нам аккомпанировать будет, — рассмеялся замполит. — Бог войны! Чем не музыка?

— На «бога» надейся, сам не плошай, — заметил Иванчиков.

— Верно, Сережа! В бою плошать — другим мешать.

3

За спиной саперов раздался оглушительный гром орудий.

— Шагом марш!

Лейтенанты Куприянюк, Олейников и Кияшко повели взводы к высоте. Капитан Хорунженко возглавил третью роту, которая двинулась на Матвеевщину. Ведь высота и Матвеевщина — общий узел сопротивления гитлеровцев.

Цепь за цепью поднимались в гору, карабкались по склонам. Лейтенанты торопили солдат.

— Быстро! Быстро!

— Бейлин, поднажми, — подгонял капитан Маслюк.

— Вперед! — призывал весело капитан Хорунженко. Он был жизнерадостный человек, никогда не унывал.

Наша артиллерия стреляла близко. «Р-рр!», «р-рр» — словно ревела. Огонь. Дым. И густющая пыль. Не успела она осесть на землю, грянуло «ура». Гитлеровцы заметались, как караси на горячей сковородке.

— Сержант Беляев! — позвал Хорунженко. — Догоняйте!

Фашисты и в самом деле дали стрекача. Отделение Беляева перехватило их. То тут, то там швыряли беглецы оружие на землю — сдавались. Напрасно орал на них офицер, они больше не подчинялись ему. Тогда он принялся палить в своих.

— Ах, подонок! — возмутился ефрейтор Драган и прикончил его.

Отделение Иванчикова оказалось в самой гуще столпившихся гитлеровцев. Те прятались за кочки, кое-кто строчил из автомата по атакующим.

— Сергей, берегись! — крикнул Ваня Громак.

Обернулся тот и чуть не наткнулся на дуло пистолета. Гитлеровец прищурил один глаз, спустил курок. Пуля скользнула по щитку на груди Иванчикова.

Тяжеловесный «вальтер» выпал из рук ошеломленного немца. Он бессмысленно таращился, голова его запрокидывалась к небу.

— О-о!

Фуражка с эмблемой хищника покатилась под уклон.