Читаем Пересмешники (СИ) полностью

Мы заиграли вместе дуэт Клары Шуман, и я впервые ощутила чистую радость с той ночи. Когда мы закончили, мисс Дамата сказала, что будет рада учить меня в этом году.

– Ты такая, как и описывал мистер Грасер. Год будет отличным, – сказала она.

Я бы покраснела, если бы была к этому склонна. Но я спросила:

– Зачем вы пришли из Джуллиарда в Фемиду? Еще и после мировых сцен? Те места больше, чем мы.

– Джуллиард – отличное место, Алекс, – сказала она. Прядь волос выбилась из ее пучка, и она убрала светлые пряди за ухо. Она продолжила. – Но я не отличаюсь от Клары Шуман. Манхэттен – не лучшее место для семьи. Я хотела тихую жизнь.

Может, у нее были дети, но я не понимала взрослых, даже таких крутых, как мисс Дамата.

Мы закончили, и я пошла по долгому пути на урок физики, хрустя сапогами по замерзшей земле. Хоть мне придется видеть Картера на уроке, я не хотела столкнуться с ним по дороге в класс. Я не могла позволить ему заговорить со мной, прикоснуться ко мне. И я продумала путь к классам. Майя разведала обстановку для меня – мне казалось, что на той неделе ей часто помогали Эми, Илана и Мартин – и мы продумали действия, исходя из расписания Картера. Она опустила план на мой стол одной из ночей, взмахнув рукой.

– Та–да, – сказала она. – Тут он не сможет с тобой столкнуться.

Мы продумали, как мне не увидеть его, вплоть до секунд, чтобы я успевала на уроки вовремя. Теперь я везде шла долгим путем, хоть было холодно, шел снег, и каждый день был мокрым.

Сегодня лед был участками за актовым залом. Я обошла один островок, но левый сапог задел другой, и мои ноги улетели из–под меня, я шлепнулась на холодную твердую землю.

– Блин, – буркнула я, поднимаясь, сжимая сумку. Я встала, правая щека уже болела, и я знала, что там будет большой синяк к концу дня. Я пошла на физику, желая быть такой, кто мог прогулять занятия. Но я так не умела. Я ни разу не прогуливала. И не собиралась пропускать урок сейчас, хоть на попе был синяк размером с Аляску, а Картер в любой момент мог зайти в кабинет.

Я села на место, Мартин быстро окинул меня взглядом. Если честно, мне было немного неловко рядом с ним, но только с ним я могла пережить физику.

– Мне еще нужно показать тебе те фотографии левитации, – сказал он, и мне уже не было неловко.

– А я переживала, что ты скрывал это от меня, – пошутила я.

– Ни за что, – сказал он.

Я не успела ничего сказать и застыла. Картер прошел, расстегнул куртку, замер на миг, посмотрел на меня и подмигнул. Он почти высунул кончик языка изо рта, думая, видимо, что это выглядит как сексуальное приглашение. Мой желудок сжался как пружина. Он отвернулся и пошел, устроился за партой в первом ряду.

Мистер Уалдман вошел решительно, не взглянул на нас. Он добрался до своего места, посмотрел на класс, быстро кивнул лысой головой, окинул каждый ряд взглядом, отмечая присутствующих. Он написал что–то на листке. Через две секунды вошел ученик и поспешил к мистеру Уалдману, который протянул листок с посещаемостью. Ученик забрал записку и ушел, но успел взглянуть на Мартина. Мартин решительно кивнул, получил быстрый кивок в ответ. Ученик убежал.

Я посмотрела с любопытством на Мартина. Он знал всех, кто так бегал, потому что сам так делал раньше? Но он тянулся к карандашу, смотрел в другую сторону. Когда урок кончился, Мартин коснулся ладонью моей спины и вывел меня из класса. Он защищал меня, закрывал от Картера. Мы прошли по двору, добрались до доски объявлений перед Макгрегор–холлом, где ветер трепал листовки. Мартин кивнул на доску, где было красное объявление с птицей.

Заглавные жирные буквы образовывали слова Аттикуса Финча его дочери.

«Ты никогда по–настоящему не поймёшь человека прежде, чем посмотришь на вещи с его точки зрения».

Важнее была справедливость.

Потому Пересмешники рассмотрят все мнения, все голоса, за время первого концерта.

Там были время и дата – через неделю. Но Пересмешники не будут выступать. Они будут считать голоса, смотреть, сколько учеников Фемиды считали, что изнасилование на свидании могло зваться преступлением.

Мартин склонился и прошептал:

– Ученики могут голосовать всю неделю. Мы думаем, что времени хватит. Бюллетень будет завтра утром под твоей дверью после первого урока.


ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Начало чего–то


На следующий день я не могла дождаться конца урока английского. Я смотрела на часы, желая, чтобы уже наступило десять часов, и я могла пойти и забрать листок, который точно будет под моей дверью.

Еще пять минут.

Еще четыре минуты.

Три, две, одна…

– И не забудьте, я хочу увидеть первые сцены ваших адаптаций Шекспира к концу недели, – сказала мисс Пек.

Прозвенел звонок, и я повернулась к Джонсу, своему напарнику. Я хотела, чтобы он бежал, летел со мной. Но я не говорила ему причину, по которой хотела добраться до своей двери.

– Как там наша соната Моцарта? – спросила я, когда мы покинули класс.

– Мне нужно больше тренироваться. Сама знаешь, это сложное произведение.

– Конечно.

– Уверен, ты меня превзойдешь, – сказал он.

– Все возможно.

Перейти на страницу:

Похожие книги