Пересмешники (СИ)

– Так… – он сделал паузу на минуту. Я старалась не смотреть на него. Я старалась выглядеть не заинтересованно, скучающе, занято. Но я видела его, даже когда старалась не делать этого. Его белые волосы не были мокрыми. Почти. Значит, он был с зонтом. Я посчитала это странным. Парень, изнасиловавший девушку, носил зонт. Парень, насилующий спящих девушек, брал с собой зонт из–за вероятного дождя или снега. – Почему каждый раз, когда я тебя вижу, ты отводишь взгляд? – спросил он, шагнув ближе. Он протянул ко мне руку, словно хотел коснуться пряди волос.

– Не надо, – едва слышно сказала я. Он не услышал меня, но я сама убрала волосы с лица, стянула их в хвост, чтобы он не мог их коснуться. Я представила невидимую стену между нами, и он не мог дотянуться со своей стороны до моей. А я со своей стороны заметила его острый нос, высокие скулы, голубые глаза. Я не помнила его глаза. Мои глаза были закрытыми. Он был высоким, под два метра. У него были широкие плечи.

– Я не знал твою фамилию, так что не смог тебя найти в школьном указателе. И не смог позвонить, – добавил он мягким тоном.

«Лжец», – хотела сказать я. Ты не хотел звонить, ты хотел хвалиться. И ты делал это перед своими тупыми друзьями, лжец. Ты мог легко меня найти. Это не сложно. Как и со всеми.

– Я хочу просто еще раз тебя увидеть. Ты не хочешь меня видеть?

Как он мог так себя вести, нормально говорить со мной? Я с любопытством смотрела на него, как в научном эксперименте, на его голубые глаза – как голубой шифер – и странной формы нос. Я словно парила над ним. Я отделилась от тела и нависла над собой, бесстрастно смотрела на сцену подо мной. Я смотрела, как говорили те, кто не должен был, но не могла повлиять, лишь смотрела.

«Ты проголосовал? Проголосовал ли ты, чтобы секс без согласия, как был у тебя со мной, стал наказуемым? А, Картер? Да?».

– Зачем? – спросила я.

– Зачем? – он опешил.

– Да, зачем?

«Ты скалился мне на физике, врал обо мне друзьям. Зачем просишь увидеться?».

И я вспомнила, почему он говорил со мной. Он считал, что я доступная. Он хотел еще один легкий секс. Грудь горела, чесалась, сердце хотело выскочить как камикадзе с приемами карате и мачете и бить его, превращая в пыль и черное облако дыма, чтобы он с пшиком пропал.

Но он был тут, улыбался мне, пытался выглядеть мило. Но меня не обмануть. Он – волк.

– Так ты дашь мне номер в этот раз? – спросил он. – И в следующем месяце мой день рождения, было бы весело отпраздновать его.

Еще чего.

– Мне нужно идти, – я повернулась и ушла. Забыла о компьютере, поиске информации и снеге, становящемся дождем. Я промокну. Я побегу под дождем, лишь бы быть подальше. Я толкнула дверь библиотеки, помчалась по ступенькам, вода била меня по щекам. Небо было хмурым, полным темных туч. Я неслась по двору, миновала Макгрегор–холл, поднялась по ступеням своего общежития, желая знать, что произошло, пока я не отключилась. Я хотела знать, почему говорила с Картером, почему заигрывала с ним, почему поцеловала такого. Я толкнула дубовую дверь и врезалась в кого–то плечом. – Простите, – буркнула я.

– Эй, Алекс!

Джулия.

– Я хотела тебя поймать, – сказала она и заговорила привычно о том, как хорошо, когда помогаешь несчастным детям. Ее светлый хвост подпрыгивал, пока она говорила, и я возвращалась в прошлое.

– Почему Т.С. всегда заставляет нас делать то, что мы не хотим? – спросила я у Мартина, Джулия танцевала неподалеку, ее светлый хвост подпрыгивал от движений.

Мартин пожал плечами. Т.С. сообщила, что нам нужно было хорошо обращаться с ватерполистами, чтобы разрушить стереотипы.

– Думаю, так и должна делать девушка лучшего друга. Это правильное определение.

Я рассмеялась.

– Это я увижу в словаре?

Мартин задумчиво кивнул, но он играл.

– Скорее всего. Я смотрел недавно, – было громко, так что он прикрывал ладонью мое ухо, пока говорил со мной. Его волосы щекотали мою щеку. Мягкие. Его волосы – светло–каштановые, чуть растрепанные, но привлекательные. Мне хотелось коснуться его волос из–за их ощущения на моей коже.

Группа заиграла громче. Звуки со сцены, ударные, гитары и вокалист с его воркующим голосом гремели в моей груди.