Пересмешники (СИ)

Дана гордо кивнула, ее широкие плечи приподнялись и опустились при этом. У Даны было крепкое тело для плавания. Она отбилась. Я – нет.

– Да, и он пытался пустить обо мне слухи, как сделал с тобой. Прошлой весной стал рассказывать парням, что я хотела ему отдаться. И я подошла к нему при его друзьях и спросила, рассказал ли он, как я ударила его по лицу. Это его заткнуло.

– Ого... – сказала я.

– Так что, если тебе нужен свидетель, я готова.

– Хорошая идея, да, Алекс? – сказала Т.С.

– Да, – сказала я, ведь это напоминало «Закон и порядок».

– Продолжай в том же духе. Увидимся, – Дана пошла на улицу.

– Это было круто, – Майя захлопала. – Свидетель. Это мне нравится!

– Кстати о свидетелях, ты выбрала адвоката для своего дела? – спросила у меня Эми.

Майя подпрыгнула и замахала руками в воздухе.

– Адвокат? Как прокурор?

Эми кивнула, и Майя повернулась ко мне.

– Ты же знаешь, что лучше никого не будет.

– Майя, ты так говоришь, что хочешь меня защитить? – игриво сказала я.

Майя захлопала ресницами, кокетливо улыбаясь мне. Майя с трех лет мечтала о школе адвокатов в Гарварде, и я не удивилась ее радости от возможности сыграть такую роль тут. Я ощутила укол сомнений, как вчера. Майя думала обо мне или себе?

Я повернулась к Т.С.

– Ты хочешь это сделать? – спросила я у нее.

Майя фыркнула.

– Ладно тебе. Ты знаешь, что Т.С. не хочет.

– Майя, ты не можешь дать Алекс решить? – спросила Т.С.

Майя подняла руки, как делала, когда мы пошли к Пересмешникам.

– Ты хочешь это сделать? – спросила я у Т.С. еще раз.

– Я хочу, чтобы ты решила, – сказала Т.С.

Вопроса не было.

– Майя подойдет идеально, – сказала я.

Когда мы уходили из кафетерия, Илана отдала мне кепку. Но она мне уже не требовалась.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Еще одна точка зрения

Тем вечером Джонс встретил меня у моего общежития, и мы направились к актовому залу. Мистер Кристи и мисс Пек – она была наставницей Джонса, так что они взялись за нас – были так рады идее с Гершвином, они попросили нас исполнить «Рапсодию в стиле блюз» для встречи работников. Даже не для клуба, а для обычной еженедельной встрече. Знаю, это должно быть почетно, ведь нас выделяли при этом, но все равно это звучало глупо. Они добавляли нам мороки.

– Может, пошалим сегодня и позлим стариков? – спросил Джонс.

– О, звучит грязно, Джонс, – сказала я, пока мы пересекали двор. Желтый свет фонарей в старом стиле падал на каменную дорожку во дворе, вел нас. Так я могла заметить лед и обойти его.

– Я серьезно. Ты снова хочешь играть Гершвина?

– Мне нравится Гершвин, – сказала я. – Даже если это для их глупой встречи.

– А если мы сделаем кавер на «Рапсодию» в стиле рэп?

– Чтобы все перевернуть? – спросила я, он открыл дверь, как всегда не запертую, в актовый зал. Мы бросили плащи на пол. Без учителей не требовались и вешалки.

– Да. Что думаешь?

Я закатила глаза.

– Не нравится мне это.

– Ладно тебе, Алекс. Ты не хочешь немного взбодриться?

Мне хватало активности. Но я сказала:

– Не так, – и села за пианино, потерла ладони, согревая их.

Он схватил скрипку и выдвинул стул.

– Видел тебя за обедом с Эми и Иланой. Что это было?

– О чем ты? – я не смотрела на него.

– Алекс, я не глупый.

– Я так и не думала.

– Они из Пересмешников, – твердо сказал он.

– Откуда ты знаешь? – я старалась звучать ровно, но задалась вопросом, не использовал ли он почтовый ящик как Т.С. или Картер.

– Потому что я слежу. Так ты в Пересмешниках? – прямо спросил он.

Я фыркнула.

– Нет! Я? Ладно тебе. Зачем мне там быть?

– Так почему ты обедала с ними? Ты не участвуешь в деле об обмане.

– Дело об обмане? О чем ты? – спросила я.

Джонс покачал неодобрительно головой.

– Парень из моего общежития говорил, что соседи по комнате заставляли его делать за них домашку по математике и химии. Он разбирается в математике. Он ходит на курсы в Уильямсон, хочет поступать на математический, так что уровень знаний высокий. Он куда выше остальных. И его соседи заставили его делать их домашку. Угрожали, что расскажут всем, о чем он говорит во сне, если он перестанет делать домашку за них. Не знаю, похоже, он много говорит во сне. Может, сболтнул лишнего во сне.

– Жаль его, – сказала я.

– Да, и он просит Пересмешников взять его дело.

Гений математики мог быть из тех дел, которые Эми не стала описывать.

– Откуда ты знаешь? – спросила я.

Он посмотрел на меня и закатил глаза.

– Алекс, он живет дальше по коридору от меня. Я знаю, что происходит. У меня открыты глаза и уши. И они говорили там с ним и его соседями. Видимо, расследуют, – он произнес это с презрением, нарисовав в воздухе кавычки пальцами. – Это все отстой, – добавил Джонс.

– Что именно? Угрозы? Или разговоры во сне?

Он пожал плечами.

– Все это. Он не может разобраться сам?

– Может, он ощущает себя беспомощным, – заступилась я.

– Не важно, – Джонс сменил тему. – Почему ты была с Пересмешниками?

– А почему нельзя с ними побыть?

– Ты не ответила.

– Где вопрос, Джонс?

– Если ты не Пересмешник, но что с тобой случилось?

Он осторожно опустил скрипку на колени и склонился ко мне. Его волосы упали на лицо, но он не убирал их. Он просто ждал моего ответа.