Перестройка моды

Л.Л. Это присутствовало, но в ином виде. Мне всегда нравится как костюм-конструкция работает. Нам хотелось сделать что-то из нетрадиционных материалов, но максимально эстетично, показать отношение к вещам с другой стороны. И впоследствии это стало концепцией дуэта «Ла-Ре». Выставки и коллекции наши были объединены идеей того, что уникальность, гламурность вещи зависят не из чего это сделано, а оттого, как ты к этому предмету относишься. Украшения могли быть сделаны из каких-то листочков, цветочков с камешками. Они все были уникальны, потому что их невозможно было повторить, как это неповторимо существует в природе. А если ты берешь какой-то предмет и выдергиваешь его из природного контекста, преображаешь его, наполняешь другим смыслом, то ты придаешь ему новую уникальную ювелирность. Я считаю, что это в каком-то смысле был гламурный панк.

Это выражалось не только в костюмах, но и в коллекции ювелирки, которая была сделана из вещей, раздавленных машинами и трамваями на улице. Мы собирали эти железяки, чистили, украшали их.

Показы превращались в театральные действия. Были и акции, как-то раз большое количество людей с Петровского сделало множество объектов и выставили их на Тишинском рынке. Наше участие заключалось в том, что мы делали презервативы для крыс из пипеточек. В показах все время присутствовали какие-то животные. У нас были крысы, кролики, птички. Модель «Любовь – это зима», выходила на показ с птичьей клеткой с птичкой. Не одна птичка пала смертью храбрых из-за того, что кочевая жизнь была для них непереносимой. Рыбки у нас были тоже.

А крысы, у нас была крашеная крыса во всевозможные цвета, прекрасная.

Мы были на Тишке с ней и эти пипетки предлагали всем покупать. Для того чтобы заботиться о здоровье женских крыс и оберегать их от чрезмерного деторождения.

Для первой коллекции, которая была вся про любовь, мы сделали четыре костюма. Какие проявления любви бывают и в каждом случае, это была концептуальная визуализация осмысленных текстов. К промышленным моделям это все не имело никакого отношения, просто потому что их невозможно повторить. Они были уникальны. Свадебные платья, например, были сделаны из компьютерных прокладок, которые засовываются в коробки

Свадьба – один день. Смысл был в том, что свадьба – это один день. Когда эта страшно трудоемкая вещь одноразовая история. Второе платье называлось «Железная леди» – это была агрессивная вещь из металлических конструкций. Третье «Любовь – это зима», которая была сделана из купленной шубы. Там кружева были, которые мы вручную подкрашивали, они были все с цветовыми переходами. Веер, который был на шапке, был сложенный, со свечкой проглаженный, который раскладывается. Железяка пришитая. Все было очень трудоемкое. Вставки кружевные.

М.Б. Где это в первый раз показалось?

Л.Л. Первый показ двух черных и белых костюмов из первой четверки был показан на Лайф-арте. Вспоминая свои детские мечты стать дизайнером через образование, я в какой-то момент была потрясена примером Кости Кинчева, который, не имея какого-либо серьезного образования, собственным талантом и драйвом пробил себе место на сцене. Стало очевидно, что это работает, и в сложившейся ситуации является единственно верным подходом. Хочешь делать – бери и делай. Главное, чтобы хотелось, а это в хаосе перестройки стало уделом исключительно неформалов, которые хотя бы понимали, что они хотят, и умели выпендриваться. Все остальные метались в неопределенности.

Эпатаж прокатился по стране, сосредоточив на себе внимание отечественной и зарубежной прессы, а потом оказалось, что для многих нормальных, как им казалось, людей это работа, а работать никто и не планировал. Все делалось для того, чтобы порадовать себя и ближайший круг знакомых. Ну, и заодно удивить иностранцев, которые часто пребывали в шоке оттого, что такое попросту возможно в СССР. Возможно, воспринимая все эти действия как плоды напряженной работы, как у них, собственно, в творчестве и в модельном бизнесе принято.