«Перец» в гостях у «Крокодила»

Она вздохнула и пошла на кухню, а я, проклиная весь свет, стал перетаскивать мебель в другую комнату. После этого достал из-под ванны банку с мастикой, с трудом открыл крышку, так как за полгода она основательно прилипла, и, тяжело рухнув на колени, взялся за работу; Потом перетащил мебель из другой комнаты и Повторил всю операцию там. Пол засиял так, как не сиял со времен нашего новоселья.

— Ну вот, уже и солнце садится, — заметила жена. — А люстра так и осталась невычищенной. Да ладно уж, сегодня, конечно, поздно, только смотри же — в следующую субботу обязательно сделай. А пока что, — прибавила она, — ты не мог бы убрать из кухни свои чертежи? Мне и так негде повернуться, а тут еще эти рулоны все время под руку лезут…

Я молча пошел на кухню, взял табуретку, принес ее в комнату и полез к люстре…

Перевод автора.

— Не могу я дальше везти тебя, Иван-царевич, ногу покалечил.

Олег ЧЕРНОГУЗ

«АРИСТОКРАТ»

Иван Трофимович отгладил свой черный костюм, надел белую пакистанскую рубашку, прикрепил наимоднейший галстук и почистил до блеска свои чехословацкие туфли «Цебо».

Может, Иван Трофимович спешил в загс? Нет, Иван Трофимович, как говорится, «не первый год замужем».

Тогда, возможно, у Ивана Трофимовича лежали билеты в театр? Нет. Ничего подобного, Иван Трофимович считал театр пережитком. Он отдавал предпочтение ипподрому, а туда при параде не ходят.

Может быть, Ивана Трофимовича избрали председателем жюри на республиканском смотре кружков художественной самодеятельности? Нет, не угадали. Иван Трофимович не имел ничего общего с самодеятельностью.

Иван Трофимович собирался в командировку. Он заказал из дому такси, хотя проживал у самой станции метро, и помчался к центральным кассам железнодорожного вокзала.

На счетчик Иван Трофимович никогда не обращал внимания. Не дай бог, если шофер перехватит его любопытствующий взгляд, что он о нем подумает? К тому же Иван Трофимович давно знал, что от его дома до вокзала счетчик набивает сорок семь копеек…

— Пожалуйста, — сказал Иван Трофимович и бросил на сиденье трояк. — Сдачи не надо. Это вам на чай.

— Спасибо.

— Будьте здоровы.

Иван Трофимович подошел к кассе.

— Что у нас осталось на Донецк? — спросил Иван Трофимович и почему-то поправил галстук.

Кассирша глянула на Ивана Трофимовича и произнесла:

— Есть эсвэ, купейные, плацкартные…

У Ивана Трофимовича на плацкартный язык не повернулся…

— Прошу эсвэ.

«Ну и тяпа! Ну и характер! Ну, кому это нужно? Ведь бухгалтерия не оплатит. Где ты воспитывался? Откуда у тебя такие замашки? Кого ты из себя корчишь?» — стыдил сам себя Иван Трофимович.

Он поставил под столик чемодан и положил на видное место пухлую папку, зеленую, под крокодиловую кожу. Без нее, как и без черных очков, Иван Трофимович не ездил ни в одну командировку…

«Так, теперь, голуба, поужинай жареной курочкой, которую приготовила жена, попей чайку и ложись спать…»

— Приглашаем в ресторан, — в купе просунулась голова официантки. Голова симпатично улыбалась.

— Всенепременно, — откликнулся Иван Трофимович и поднялся с места.

«Тебя лишь могила исправит. Зачем тебе ресторан? В чемодане курица пропадает. Когда ты поумнеешь?» — казнил себя Иван Трофимович, шагая в вагон-ресторан.

— …Я к вашим услугам! — это уже официант. — Вам что-нибудь из горячего?.. Из холодных закусок… Есть сардины… Свежие, только что баночку откупорили. Икорка черная, зернистая имеется. Помидорчики… Порезать или целенькими?

— Прелестно. Порцию икры, помидорчики натюрель — парочку, сардинки. А что на второе?

— Есть курочка…

— Своей смертью умерла? — сострил Иван Трофимович.

— Шутите? Свежая. Только что из холодильника. А что пить будете? Чай? Кофе?

— Кофе. С пирожным.

— Пирожных нет. Есть шоколадные наборы.

— А какие именно?

— «Вечерний звон», «Вишня в шоколаде», «Московский».

— О, какой выбор!.. Прошу «Московский».

— Одиннадцать сорок.

— Не имеет значения.

Поужинав, Иван Трофимович положил на скатерть две десятки и величественным жестом дал понять официанту, что сдачи не требуется.

«Ну и болван! У кого из твоих предков текущий счет в швейцарском банке?» — подтрунивал сам над собой Иван Трофимович, идя обратно в купе с коробкой шоколада под мышкой.

…На следующие сутки, вечером Иван Трофимович сошел в Донецке. Подбежал к ближайшей урне и выбросил курицу, ту самую, что поджарила жена. В тепле она протухла…

В гостинице свободных мест не было.

Иван Трофимович завернул шоколад в газету и ловко подсунул администраторше.

— Остался только люкс… Двенадцать рублей за сутки… Полгода назад один министр там жил, — зашептала администраторша.

— Вы считаете, что только министры могут жить в таких номерах?

— Я не хотела вас обидеть… Вы меня не так поняли. Если вы желаете, пожалуйста. Может, возьмете на двоих. Там две комнаты: постель и диван… Ну как хотите… Я думала, так будет дешевше…

«Где твоя скромность? Ты что, не мог взять на двоих? Обошелся бы номер в шесть рублей, и еще кто-нибудь из командированных не маялся бы ночь на вокзале…»