Перевал в середине пути. Как преодолеть кризис среднего возраста

Греческий миф о Тифоне повествует о человеке, который получил дар бессмертия, но продолжал стареть физически. Его тело увядало, и он взмолился богам о смертности. Те милостиво согласились. Это история об Иеремии Бентаме и обо всех нас. Течение времени несет нас к праху.

В середине жизни вполне естественно переживать из-за упадка сил и потери всего, что мы так старались сберечь. Но за этим душевным смятением кроется приглашение. Приглашение в следующей части пути перевести свою жизнь на новые рельсы, перейти от внешнего стяжательства к внутреннему развитию. Если смотреть с позиции первой взрослости, вторая половина жизни похожа на медленный аттракцион ужасов. Мы теряем друзей, супругов, детей, социальный статус, а затем и свою жизнь. Тем не менее, если, как утверждают все религии, замыслы богов подчиняются законам природы, нам следует принять высшую мудрость процесса. Вместо того чтобы руководствоваться позицией молодости, которая рассматривает безопасность сквозь призму эго, гораздо важнее обрести такую жизненную стойкость, которая бы позволяла нам настроиться на звучный ритм нашей жизни.

Мне выпала честь общаться с теми, кто стоял на пороге смерти более осознанно, чем большинство людей. Одна из них, Анджела, сидела в той же комнате, где сейчас сижу я, и говорила: «Жаль, что все происходит именно так, но это лучшее, что со мной случалось». Она признавала тот факт, что пожирающий ее изнутри рак наконец-то подтолкнул ее к жизни. Анджела прожила хорошую, достойную жизнь, но так и не узнала себя. Во время анализа она вскрыла нетронутые ранее части своей личности, принялась изучать музыку, карате и рисование. Я был потрясен ее мужеством, человеколюбием и простой мудростью. К моменту своей смерти ей удалось обрести богатство, несравнимое со всем, что у нее было: удивительное смирение и осознание величия своего странствия. Человек, обратившийся ко мне за помощью, с тех пор не раз помогал мне самому.

Страдания, сопровождающие перевал в середине пути, можно обернуть вот в такие победы. По иронии судьбы, в результате победы мы приобретаем новый взгляд на потери, ибо избавление от уверенности прежнего эго открывает перед нами куда более масштабную реальность. Если бы мы были бессмертны, для нас не было бы ничего ценного, ничто не имело бы значения. Но мы не бессмертны, поэтому важен каждый наш выбор. Благодаря выбору мы становимся людьми и обретаем смысл жизни. Парадокс, однако, заключается в том, что наша значимость и достоинство, ужас и надежда человеческого существования зависят от бренности. Это то, что имел в виду Уоллес Стивенс под своим высказыванием «Смерть – мать красоты»[114]. Из ужаса рождается красота, равно как и желание подтверждать – много ужаса, много красоты.

Мы понимаем, что пережили перевал в середине пути, когда больше не цепляемся за то, кем были, не стремимся к славе, известности или видимой молодости. Восприятие жизни как медленное убывание, неотвратимое ощущение невосполнимой утраты претерпевает трансформацию в результате ослабления привязанностей прежнего эго и начала погружения в таинство.

Как всегда, поэт отразил парадокс, отмеченный два тысячелетия назад Иисусом: дабы обрести жизнь, мы должны научиться ее терять. В своей девятой «Дуинской элегии» Рильке говорит о цикле смерти:

Ты права, как всегда, и любезная Смерть –
святая уловка твоя, изобретение.
Смотри, я живу. Чем?
Ни детство мое, ни грядущее – нет,
не становятся меньше.
Но в избытке бьют мощным ключом
в моем сердце[115].

Парадокс заключается в том, что, только отказавшись от всего, к чему мы стремились, мы выходим за пределы иллюзорной гарантии безопасности и идентичности; мы должны отбросить все желаемое. И тогда, как ни странно, наше сердце переполнится ощущением полноты бытия. И мы начнем руководствоваться не рассудочными знаниями, сколь важными они порой ни были бы, а мудростью сердца.

Светлый промежуток

Не знаю лучшего определения жизни, чем то, что дал Юнг: «Жизнь – это светлый промежуток между двумя великими таинствами, которые есть одно»[116]. Тайна, которую можно постичь с помощью слабого проблеска бытия, именуемого сознанием, еще не вся тайна. Тот день, когда мы окончательно и с уверенностью поймем, в чем состоял смысл нашего странствия, не наступит никогда. Нам лишь предстоит прожить его настолько сознательно, насколько мы можем.

Современный греческий поэт Константинос Кавафис сумел уловить парадокс: возможно, цель любого путешествия есть само путешествие. Его стихотворение называется «Итака», город, из которого отправился в странствие и куда мечтал вернуться Одиссей, прообраз странника, живущего в каждом из нас. Наставляя Одиссея молиться, чтобы путь оказался долгим, поэт советует ему не стараться сократить его. И когда он наконец причалит к берегам родной земли, помнить: