Перевал в середине пути

Эти три женщины, которые застыли во времени, словно мухи в янтаре, по-прежнему подпитывают внутреннего ребенка. Теперь стало понятно, что их работа и их забота о ребенке нужна была для создания теменоса, священного закутка в психике, пока поэт переживал трудные времена и боролся с чувством депрессии и утраты. Они больше чем просто работницы, они – няни, которые ухаживают за всем, что развивается, – будь то растение или ребенок. Поэт снова переживает удивление от таких простых вещей, как колыхание юбок, обворожительные движения, цветастые платки, поцарапанные запястья, запах нюхательного табака, – всех этих метонимий, которые обращены в прошлое. Из своего трудного настоящего, из холода и одиночества, он вновь погружается в то время, когда он ощущал заботу и душевную теплоту. Воспоминания поддерживают и даже подпитывают его изголодавшуюся душу. И мы сами, когда сталкиваемся в среднем возрасте с масштабностью жизни и одиночеством странствия, тоже можем хотя бы отчасти скрасить свое существование, обратившись к тому времени, когда жизнь действительно обеспечивала спокойствие и поддержку.

Ричард Хьюго потратил немало труда, чтобы найти такие омолаживающие воспоминания:

Ты помнишь, ее звали Йенсен. Она казалась старой,
и всегда внутренне одинокой, с серым лицом, прилеп —
ленным к окну,
а почта никогда не приходила. За два квартала
отсюда, в Грубскисе,
было безумие. На Пасху Джорж играл на старом
тромбоне,
когда они повесили флаг. Дикие розы
напоминают тебе, что дороги остались невымощенны —
ми, а колдобины и выбоины —
в порядке вещей. Бедность была реальна: только бу —
мажник и дух;
и каждый день тянется медленно, как в церкви.
Ты помнишь
группу обшарпанных прихожан, стоящих в углу,
плачущих о своей вере,
обращаясь к звездам и неистовому Холи Роллерсу,
каждый год арендовавших амбар, чтобы петь там свои
страстные песни,
и тот амбар сгорел, как только ты вернулся с войны.
Зная, что люди, с которыми ты был тогда, – мертвы,
ты стараешься поверить, что эти дороги починят
и вымостят;
что соседи, которые появились, пока тебя не было,
симпатичные люди,
а их собаки накормлены. Тебе все еще нужно
помнить о дорожных выбоинах и папоротнике.
Ухоженные газоны напоминают тебе о поезде,
на котором твоя жена однажды уехала навсегда, в ка —
кой-то далекий пустой городишко
со странным названием, которое не вспомнить.
Время 6:23.
День: 9 октября. Год стерся в памяти.
Ты злишься на соседей за свою неудачу.
Потихоньку-помаленьку этот Грубскис испортил тебя
так, что уже не поправишь. Однако ты знаешь, что
должен снова играть,
и снова бледная госпожа Йенсен будет торчать в окне,
слушая
отвратительную музыку, разносящуюся над проезжа —
ющими машинами.
Ты очень их любил, и они остаются, в своей
безысходности,
без денег и без желания. Ты любил их, и скукой,
которая была их болезнью, ты расплачиваешься за
лишний кусок пищи,
оказавшись в каком-то неизвестном маленьком
городишке,
и хочешь подружиться со страстными любовницами,
чтобы почувствовать
себя желанным в том тайном клубе, членами которого
они все являются[83].