Перевал

— Что вы, господин Дерибас! — отмахнулся врач. — Нужна операция, а у меня, кроме йода и бинтов, ничего нет.

Феодосий Николаевич сделал перевязку, сложил свой нехитрый инструмент в саквояж и, уходя, сказал:

— Попробую уговорить лагерное начальство, но не обещаю. — И повторил: — Скрывать не хочу — дело дрянь.

Дерибас задержался возле Бориса. Он подсел к нему на нары и, оглянувшись по сторонам, зашептал:

— Ты не бойся, Борис. Я что-нибудь придумаю. На-ка вот. — Дерибас достал из кармана завернутый в немецкую газету кусок сала. — Ешь.

— Уйди, — простонал Борис — Я подачки от немецких холуев не принимаю.

— Ладно, ладно словами бросаться. Подыхать прикажешь? Надо и здесь выжить. Вон их, братков наших, каждый день десятками зарывают…

— Уйди прочь.

— Я уйду, только скажу тебе: разве ж немца одолеешь глупым упрямством? Фриц хочь и силен и хитер, а и его обхитрить можно, если мозгой шурупить. — Дерибас сунул под солому сало и неслышно удалился.

Надежда Бориса Севидова скрыть свое имя не оправдалась. Уже на следующий день его перевели в соседний барак и поместили в отдельной комнате. Комнатка была небольшая, но чистая и светлая. Солдатская кровать застелена серым одеялом. Стол, стулья, даже занавески на окнах.

Несколько дней Бориса не беспокоили. Аккуратно, три раза в день, ему приносили горячую пищу. Его навещал врач Феодосий Николаевич Ташлык.

Борис понимал, что такое обращение с его персоной не случайно. Очевидно, немцы узнали о его родстве с генералом Севидовым. И помог им в этом не кто иной, как Дерибас. Ясно, что немцы не упустят возможность извлечь из этого родства какую-то выгоду.

Однажды вечером к нему в комнату вошел толстый, розовощекий немецкий офицер в форме майора, за ним — высокий рябой мужчина в костюме спортивного покроя.

Офицер несколько мгновений всматривался в бледное лицо Севидова, потом, слегка кивнув, представился:

— Майор Ланге. Начальник лазарета. — Майор, прицокивая языком, оглядел комнату. — Что ж, думается, вы недурно устроились, — проговорил он. — Мы, немцы, понимаем толк в людях и умеем с ними соответственно обращаться.

«Да уж, — подумал с горькой иронией Борис. — Видать, дорого вы спросите за такое обращение».

— Признаться, я удивлен всем… этим, — развел Борис руками. — Сотни других военнопленных…

— Сотни других военнопленных, — перебил его майор Ланге, — порой не стоят одного.

— Не понимаю, какую исключительность вы находите во мне. Я обыкновенный младший командир Красной Армии, к тому же невысокого чина. Сержант.

— Нехорошо начинать нашу беседу с обмана. Нам известна ваша фамилия. Вы — Севидов, — снисходительно проговорил Ланге и многозначительно добавил: — Доподлинно известно и то, что связано с вашей фамилией…

— Это провокация, — сдерживая волнение, ответил Борис.

— Вы умеете разыгрывать комедию. Как это говорят русские, давай-давай.

— Господин Севидов, — наконец подал голос рябой, — оставьте ваши сказки для детей. У нас к вам есть серьезное предложение. — Рябой, чуть важничая, взглянул на майора Ланге и официально, с торжественной ноткой произнес: — Согласно указаниям немецкого командования при группе армий «А» создаются специальные подразделения из числа патриотов. Мне поручено сформировать строевой отдел штаба национальных легионов.

— Вам? — усмехнулся Севидов.

— Господин Кутипов, — только теперь представил рябого майор Ланге, — начальник строевого отдела штаба национальных формирований при группе армий «А».

— Борис Михайлович, — дружелюбно добавил Кутипов. — В части особого назначения «Бергманн» вы можете занять хороший пост. Вам могут предложить командовать легионом. Это побольше полка. Согласитесь, что в Красной Армии даже ваш родной брат генерал Севидов не сумел бы вам устроить такую карьеру.

От этого предложения Борис содрогнулся. Он и раньше кое-что слышал о национальных легионах. Правда, видеть их на передовой пока не приходилось. И вот теперь перед ним стоит живой представитель этих легионов. Борис впервые в жизни видел перед собой предателя. Гитлеровец с майорскими погонами — это враг, это понятно, но этот упитанный верзила с русским лицом, говорящий на родном русском языке с южным донским выговором, — это трижды, четырежды враг!

— Германское командование высоко ценит нашу работу, — продолжал набивать себе цену Кутипов.

— У вас будет все, что имеет германский офицер, — подхватил Ланге.

— Выходит, немцы уже своими силами не обходятся?.. Им нужны завербованные подонки, которые способны стрелять в своих соотечественников? — глядя в упор на Кутипова, спросил Борис.

Кутипов выдержал недвусмысленный взгляд Севидова и усмехнулся.

— Я вас немного понимаю. Мы можем и не посылать вас на передовую. Не захотите быть командиром легиона, будете работать у меня. В штабе тоже нужны кадровые командиры.

— Я не кадровый командир.

В комнате некоторое время стояла тишина. Майор Ланге вопросительно поглядывал на Кутипова, потом обратился к Севидову. Теперь в его голосе звучала открытая угроза.