Перевёртыши

– И что же собирается проверять у меня Служба безопасности? – хотя я усиленно изображаю ему в ответ радостное сияние всех своих тридцати двух зубов, но в голове раздается набатный колокол: «Вот оно! У меня в сейфе лежит офигительная прорва денег!». – Какие документы Вам подготовить?

Изо всех сил стараюсь держать лицо и особенно выражение глаз. Собственно, чего мне бояться? В конце концов, деньги могут быть мои. На квартиру коплю, например. Ну влепят выговор за использование рабочего сейфа в личных целях. Что еще они могут мне инкриминировать? Пусть Абубякиров сам меня отмазывает – он втянул меня в эту грязную историю. Интересно, а что этот пентюх будет делать с деньгами, если захочет проверить сейф? Он же не может их взять себе?

– Татьяна Николаевна, для начала я хотел бы посмотреть, каким образом у Вас устроено хранение документов, содержащих персональные данные, – он оглядывает мой небольшой уютный кабинетик и особенно стол, на котором после вчерашнего сабантуя наблюдается девственная пустота. – Давайте начнем с факса. Я вот вижу у Вас там лежат какие-то бумаги.

Не глядя, протягиваю руку и достаю из факса пришедшие ночью рекламы.

– Вы мне дайте, пожалуйста, все документы, находящиеся в аппарате.

Достаю черновики, уложенные в факс таким образом, чтобы печать сообщений шла на чистой стороне. Петренко, мельком взглянув на рекламы, переворачивает листы и соединяет обе пачки. Начинает их изучать. Я не могу понять, чем его могут заинтересовать черновики. Эти документы никогда не покинут моего кабинета. Их предначертанный путь – ведерко для мусора. Если только прицепится к тому, что могут попасться какие-нибудь персональные данные, хранящиеся открытым способом. Ну уж пусть будет так. Может, тогда не станет заглядывать по шкафам и сейфам?

– Скажите, пожалуйста, Татьяна Николаевна, кому Вы отправляли по факсу списки клиентов? – его глаза, два кинжала, безжалостно вонзаются в меня.

От нелепости обвинения теряю дар речи. Пытаюсь сосредоточиться. Беру листок, который мне протягивает сотрудник СБ. Это действительно список клиентов. Откуда он у меня? Что там еще Вероника могла положить для приема рекламы, пока меня месяц не было? На память приходит давнишний, еще до отпуска, разговор с Денисом Тороповым. Помнится, я тогда жаловалась, что на всякую ерунду типа ночной рекламы приходится расходовать хорошую бумагу, потому что у меня в процессе работы практически не остается черновиков. Из-за строгой конфиденциальности персональных данных я стараюсь все свои испорченные документы уничтожать от греха подальше. Точно! Именно он тогда и дал мне свои черновики, и секретарь тут не при чем.

Чертыхаясь, внимательно смотрю, что подсунул мне друг Дениска. Перечень фамилий с инициалами, номера договоров, их стоимость, сроки.

– Во-первых, я никому не отправляла эти данные. Если Вы внимательно посмотрите обратную сторону, то увидите, что она чистая. Сие означает, что я вытащила этот черновик из лотка для распечатки входящей информации. Это Вы соединили в одну стопку бумаги из лотка и бумаги, которые можно было бы идентифицировать как отправленные, – начинаю злиться, и мне уже плевать на его глаза-кинжалы. – Во-вторых, данные, которые находятся в этом документе, не относятся к кадровым. Претензии предъявляйте к владельцам этой информации. В-третьих, я вообще не вижу тут никаких секретов. Здесь фамилии и инициалы, по ним в многомиллионной Москве определить людей невозможно, к тому же даты указаны прошлые – начало года. Этот документ не дает никакой информации, – я выдыхаюсь и победно взираю на идиота, буравящего меня взглядом.

В принципе, мне все-равно, что он там обо мне думает. Я одержала победу над собой – подавила желание спрятаться и даже сама наехала. Вон, сидит задумавшись. Переваривает.

– Татьяна Николаевна, Вам необходимо по данному факту написать объяснительную записку, – тон Олега Николаевича вкрадчивый. Так и хочется запустить в него чем-нибудь. Я уже сижу и мысленно подбираю предмет, до которого могла бы дотянуться. На его счастье, после вчерашней зачистки ничего поблизости не наблюдается.

Настенные часы показывают, что рабочий день уже начался. Интересно, почему никто до сих пор ко мне не заглянул? Наверняка, охрана доложила шефу, что по мою душу прибыл СБшник из материнской организации.

Петренко встает, подходит к принтеру и вынимает чистый лист.

– Надеюсь, ручку Вы сами найдете? – в тоне предельная вежливость и подходящая случаю суровость.

Беру покорно ручку и протянутый лист бумаги. Что бы такое гадкое написать? Как эта сволочь меня напугала и принудила? Точно!

«Я, Борискина Татьяна Николаевна, сегодня пришла на работу в 8:45. Около своего рабочего кабинета встретила незнакомого мужчину…»