Переводчик

Тельцом был, между прочим, библейский Иосиф. Если верить Томасу Манну, папаша Яков при все своей любви держал мальчишку в строгости и устраивал ему нагоняй всякий раз, когда заставал за любованием Луной - обманщицей и фантазеркой. В те времена мечтательность считалась в Палестине опасным занятием. Но после того, как Иосиф сделал сказку былью и, став новым египетским, выручил материально весь народ Израиля, евреи начали относиться к Луне с определенным уважением. В двадцатом веке они обожествили ее, и, чтобы втереть очки другим, менее искушенным народам, назвали подсознанием. Армия психоаналитиков сделала из Луны Золотого Тельца. В истории отношений моего народа с Луной наступил кризис.

Что же касается секса в чисто бытовом плане, то известный детский анекдот послужит хорошей иллюстрацией Луны в Тельце:

Решил Пятачок трахнуть корову. Подошел к ней сзади, начал пристраиваться. Она ему копытом по башке - бац! Он отлетел, лежит посреди дороги, в пыли. Мимо идет Винни-Пух: "Пятачок! Ты чего здесь делаешь?" - "Да мы, быки, всегда так: на....ся и отдыхаем!"

И, чтобы вам уж совсем все было понятно в зильберианских половых изысках, знайте: Девятый дом - дом философии и путешествий. Натив, поэтому, склонен искать любовные приключения за границей или с иностранками.

Глава третья: Кибуц. Арабский рынок. В городском парке

Когда окажетесь в наших краях, то, если и не попадете на экскурсию "Иерусалим Мартына Зильбера", а станете, подобоно многим другим гостям столицы, пить и гастрономничать дни напролет в мансарде У Доброго Поэта, вы, все равно, в какой-то момент неминуемо окажетесь возле Яффских ворот. В этот самый момент (а он может наступить совершенно неожиданно и даже вопреки вашей воле, ибо так устроен святой для каждого монотеиста город) не пожалейте пяти долларов - снимитесь на добрую память в уличном ателье "Повремени, мгновенье!", которое создал, пестует и на доходы с которого водит иногда меня по ресторанам мой друг Альберт Эйнштейн.

Выберите уже сейчас, кем вы хотите быть: Иисусом, Марией, Вараввой или Пилатом. Все эти образы аккуратно прописаны художником Михой Алюковым (я гиперреалист, бля!) по большому - два на два метра - куску картона. Не хватает только лиц. Решайте, в кого вам хотелось бы вставить свое. Всего за пять долларов. Без комплексов нагнуться и вставить, беря пример вон с той бодрой американской babushki лет восьмидесяти в оранжевых бриджах и кедах на босу ногу.

- Пиздец Мария! - восхитился Эйнштейн.

- Что такое пиздец? - спросила Малгоська.

- Практически то же самое, что и атас, - объяснил я.

- Ты должен научить меня русского слэнга! Ты научишь?

Может быть, я груб. Может, я наивен. Пусть даже (а, может, все-таки, нет?..) я похотлив. Но я давно заметил: если женщина одновременно требует и просит, это значит, что она точно даст!

- Ну что, отец? - хлопнул меня по плечу Эйнштейн. - Становись, что ли, и ты в позу. Подарок фирмы ко дню рождения!

- Так ведь две недели еще...

- Неважно!

- Сглазишь...

- Было бы что сглаживать! Давай, давай, все там будем!

Малгоська попросилась: "Ой! А можно мне тоже в позу?"

Эйнштейн просиял: "Мадмуазель! Наша фирма всегда к вашим услугам!"

... - Слышал, Зильбер?! Если женщина просит?

Я сказал: "Фиг с тобой. Пусть этот добрый человек нас снимет".

Фотограф Боря, похожий на актера Гринько харьковский богемщик с фуляром на тощей шее, торжественно вскинул поляроид. Мы с Малгоськой отправились за ширму. Я подумал: может стоит в Пилата вписаться? Или лучше - в Варавву. А что? Его ведь просто отпустили по просьбе зрителей, и он тут вообще ни при чем...

Но не велик, прости Господи, наш выбор, когда рядом девушка мечты. А ведь иерусалимская толпа не равнодушна. И позировать среди нее в виде Иисуса, это, доложу вам, штучка постремнее пьяного стриптиза!

Шарахнулся и плюнул дос; захихикала стайка прохожих девочек; с гневной мукой на лице осенил себя крестным знамением монашек-францисканец. Не по-хорошему худая поэтесса, известная в городе под кличкой Мать Героина, ткнула пальцем в мою зафиксированную в прорези рожу: "Чего, Зильбер, уже крусифайд, ага? Ну ладно, я сама на ломах, давай, будь..."

Мне вспомнился суд, потом - фурфочка... кибуц... и я улыбнулся.

"Суд, фурфочка, кибуц" (телега)

Знаете, кем был Эйнштейн до репатриации? Не знаете! Так я вам скажу: до репатриации Эйнштейн, как и все мы, был дворником. А вот, кем он стал после репатриации, вы ни за что не догадаетесь: кибуцником! И, что удивительно, в кибуц он подался совершенно из тех же соображений, которые в свое время привели его в дворницкую: кормежка по женевской конвенции и дармовое жилье.